Fair Youth Sonnets 41-50
| Sonnet 41 | Сонет 41 |
| Those pretty wrongs that liberty commits, When I am sometime absent from thy heart, Thy beauty and thy years full well befits, For still temptation follows where thou art. Gentle thou art, and therefore to be won, Beauteous thou art, therefore to be assailed; And when a woman woos, what woman's son Will sourly leave her till he have prevailed? Ay me, but yet thou mightest my seat forbear, And chide thy beauty and thy straying youth, Who lead thee in their riot even there Where thou art forced to break a twofold truth: Hers, by thy beauty tempting her to thee, Thine, by thy beauty being false to me. | Когда из сердца твоего порой Я отлучусь, - ты платишь дань грешкам. Оправдан ты летами и красой: Соблазн за ними ходит по пятам. Ты мил - и все хотят тебя иметь; Пленителен - и всеми осажден. А женщины прельстительную сеть Прорвет ли тот, кто женщиной рожден! Увы! Ко мне ты мог бы стать добрей, Мог совладать с разгульной красотой, Сдержать беспутство юности своей, Чтоб не нарушить верности двойной: Ее ко мне - собой ее пленя, Твоей ко мне - отринувши меня. |
| Sonnet 42 | Сонет 42 |
| That thou hast her, it is not all my grief, And yet it may be said I loved her dearly; That she hath thee, is of my wailing chief, A loss in love that touches me more nearly. Loving offenders, thus I will excuse ye: Thou dost love her because thou know'st I love her, And for my sake even so doth she abuse me, Suff'ring my friend for my sake to approve her. If I lose thee, my loss is my love's gain, And losing her, my friend hath found that loss; Both find each other, and I lose both twain, And both for my sake lay on me this cross. But here's the joy, my friend and I are one. Sweet flattery! then she loves but me alone. | Не в этом горе, что она твоя, Хоть, видит бог, ее любил я свято; Но ты - ее, и этим мучусь я: Мне тяжела твоей любви утрата. Но ваша мной оправдана вина: Ты любишь в ней возлюбленную друга, Тебе ж любить позволила она, Любя меня как нежная подруга. Ее теряю - радуется друг; Теряю друга - к ней приходит счастье. Вы с ней вдвоем - а я лишаюсь вдруг Обоих вас во имя вашей страсти. Но друг и я - о счастье! - мы одно: Любим я буду ею все равно. |
| Sonnet 43 | Сонет 43 |
| When most I wink, then do mine eyes best see, For all the day they view things unrespected; But when I sleep, in dreams they look on thee, And darkly bright, are bright in dark directed. Then thou, whose shadow shadows doth make bright, How would thy shadow's form form happy show To the clear day with thy much clearer light, When to unseeing eyes thy shade shines so! How would (I say) mine eyes be blessd made, By looking on thee in the living day, When in dead night thy fair imperfect shade Through heavy sleep on sightless eyes doth stay! All days are nights to see till I see thee, And nights bright days when dreams do show thee me. | Сомкну глаза - и все виднее мне. . . Весь день пред ними низкие предметы, Но лишь засну - приходишь ты во сне И в темноту струишь потоки света. О ты, кто тенью освещаешь тень, Невидящим глазам во тьме сияя, Как был бы ты прекрасен в ясный день, Его своим сияньем озаряя. Средь бела дня увидеть образ твой - Какою это было бы усладой, Когда и ночью, тяжкой и глухой, Ты наполняешь сны мои отрадой. Ты не со мной - и день покрыла мгла; Придешь во сне - и ночь, как день, светла. |
| Sonnet 44 | Сонет 44 |
| If the dull substance of my flesh were thought, Injurious distance should not stop my way, For then despite of space I would be brought, From limits far remote, where thou dost stay. No matter then although my foot did stand Upon the farthest earth removed from thee, For nimble thought can jump both sea and land As soon as think the place where he would be. But ah, thought kills me that I am not thought, To leap large lengths of miles when thou art gone, But that, so much of earth and water wrought, I must attend time's leisure with my moan, Receiving nought by elements so slow But heavy tears, badges of either's woe. | Когда бы мыслью плоть была, - тогда Ничто не стало б на моем пути. Стремясь к тебе, я мог бы без труда Любое расстояние пройти. И что с того, что где-то далеко, За тридевять земель скитаюсь я, - Чрез земли и моря к тебе легко Домчит меня живая мысль моя. Но я не мысль, и тщетны все труды - Пространство мне преодолеть невмочь. Я из земли составлен и воды, И только время сможет мне помочь. Смогли стихии низшие мне дать Лишь тяжесть слез - покорности печать. |
| Sonnet 45 | Сонет 45 |
| The other two, slight air and purging fire, Are both with thee, wherever I abide; The first my thought, the other my desire, These present-absent with swift motion slide; For when these quicker elements are gone In tender embassy of love to thee, My life, being made of four, with two alone Sinks down to death, oppressed with melancholy, Until life's composition be recured By those swift messengers returned from thee, Who even but now come back again assured Of thy fair health, recounting it to me. This told, I joy, but then no longer glad, I send them back again and straight grow sad. | Но высших две - признаюсь, не тая, - Огонь и воздух - круглый день с тобой: Желание мое и мысль моя - Скользят, мелькают, легкой чередой. Когда ж к тебе они помчатся вдруг Посланцами святой любви моей, Из четырех стихий лишившись двух, Скудеет жизнь под бременем скорбей, Пока послы не прилетят назад, Чтоб снова исцеленье мне принесть, Мне о твоем здоровье говорят, Передают мне радостную весть. Ликую я, но шлет моя любовь Их вновь к тебе, и я печалюсь вновь. |
| Sonnet 46 | Сонет 46 |
| Mine eye and heart are at a mortal war, How to divide the conquest of thy sight: Mine eye my heart thy picture's sight would bar, My heart mine eye the freedom of that right. My heart doth plead that thou in him dost lie (A closet never pierced with crystal eyes), But the defendant doth that plea deny, And says in him thy fair appearance lies. To 'cide this title is impanneld A quest of thoughts, all tenants to the heart, And by their verdict is determind The clear eye's moiety and the dear heart's part: As thus: mine eye's due is thy outward part, And my heart's right thy inward love of heart. | У глаз и сердца непрестанный бой: Как образ твой им поделить любя. Ни сердцу глаз не даст владеть тобой, Ни глазу сердце не отдаст тебя. Доказывает сердце - ты живешь В его светлице, и глазам незрим. А глаз твердит, что это плутни, ложь, И отражен твой образ только им. Чтобы конец положен был борьбе, Суд мыслей вынес четкий приговор: Возьмет пусть сердце часть одну себе, Другую часть получит ясный взор. Твой внешний облик - глаза это часть; А сердцу - сердца пламенная страсть. |
| Sonnet 47 | Сонет 47 |
| Betwixt mine eye and heart a league is took, And each doth good turns now unto the other: When that mine eye is famished for a look, Or heart in love with sighs himself doth smother, With my love's picture then my eye doth feast, And to the painted banquet bids my heart; Another time mine eye is my heart's guest, And in his thoughts of love doth share a part. So either by thy picture or my love, Thyself, away, art present still with me, For thou not farther than my thoughts canst move, And I am still with them, and they with thee; Or if they sleep, thy picture in my sight Awakes my heart to heart's and eye's delight. | У глаз и сердца дружеская связь, Внимателен теперь друг к другу каждый. Захочет видеть глаз тебя, томясь, Иль сердце изойдет любовной жаждой, - Тогда мой глаз твой образ создает И сердце пировать зовет с собою; Подчас и сердце с глазом в свой черед Поделится любовною мечтою. Любовью ли иль образом своим - Пусть нет тебя - со мной ты бесконечно. От помыслов моих неотделим, Ты вечен в них, они со мною вечно. Заснут они, и образ твой во сне Ласкает глаз и сердце наравне. |
| Sonnet 48 | Сонет 48 |
| How careful was I, when I took my way, Each trifle under truest bars to thrust, That to my use it might un-usd stay From hands of falsehood, in sure wards of trust! But thou, to whom my jewels trifles are, Most worthy comfort, now my greatest grief, Thou best of dearest, and mine only care, Art left the prey of every vulgar thief. Thee have I not locked up in any chest, Save where thou art not, though I feel thou art, Within the gentle closure of my breast, From whence at pleasure thou mayst come and part; And even thence thou wilt be stol'n, I fear, For truth proves thievish for a prize so dear. | С какой заботой я, готовясь в путь, Все безделушки спрятал под замок, Чтоб под охраной этой как-нибудь От рук нечестных их сберечь бы смог. Но ты, пред кем все ценности - отброс, Кто всех родней, кто горше всех забот, Моя утеха и виновник слез, - Тебя любой воришка украдет. Тебя не спрятать ни в какой тайник, Тебя хранить могу лишь в сердце я, Где для тебя открыт во всякий миг И вход и выход - воля в том твоя. Но даже там тебя мне не спасти: За клад такой и Честь сойдет с пути. |
| Sonnet 49 | Сонет 49 |
| Against that time (if ever that time come) When I shall see thee frown on my defcts, When as thy love hath cast his utmost sum, Called to that audit by advised respects; Against that time when thou shalt strangely pass, And scarcely greet me with that sun, thine eye, When love, converted from the thing it was Shall reasons find of settled gravity: Against that time do I insconce me here Within the knowledge of mine own desert, And this my hand against myself uprear, To guard the lawful reasons on thy part. To leave poor me thou hast the strength of laws, Since why to love I can allege no cause. | От тех времен - коль их наступит срок - Когда осудишь ты мои пороки И подведет любовь твоя итог, Благоразумья выполнив уроки; От тех времен, когда движеньем глаз - Двух солнц - меня ты встретишь, как чужого, Когда любовь, забыв отрады час, Суровости своей найдет основу; От тех времен ищу теперь защит; Себе назначу сам пустую цену, И голос мой меня же обвинит, Чтоб этим оправдать твою измену. Законно можешь ты меня забыть: Нет права у меня любимым быть. |
| Sonnet 50 | Сонет 50 |
| How heavy do I journey on the way, When what I seek (my weary travel's end) Doth teach that ease and that repose to say, 'Thus far the miles are measured from thy friend.' The beast that bears me, tird with my woe, Plods dully on, to bear that weight in me, As if by some instnct the wretch did know His rider loved not speed, being made from thee: The bloody spur cannot provoke him on That sometimes anger thrusts into his hide, Which heavily he answers with a groan More sharp to me than spurring to his side; For that same groan doth put this in my mind: My grief lies onward and my joy behind. | Как медленно я путь свершаю свой, Когда конец безрадостный его Мне говорит, что с каждою стопой Все дальше я от друга своего. Мой конь ступает тяжко, не спеша, Неся меня и груз моих скорбей, Как будто сознает его душа, Что быстрый бег нас разлучит скорей. И даже шпоры не бодрят коня, Хоть я порой загнать его готов. Лишь стон в ответ, но стон тот для меня Больней, чем шпоры для его боков. Одно пробудит этот стон в груди: Скорбь впереди, а радость позади. |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте