Sonnets by William Shakespeare (Сонеты, Уильям Шекспир)
Шекспиром написано 154 сонета, и большая часть датируется 1592-1599 годами. Впервые сонеты были напечатаны в 1609 году, очевидно, без ведома автора. Однако два сонета появилось в печати ещё в 1599 году в пиратском сборнике «Страстный пилигрим».
Fair Youth (Сонеты, посвященные другу)
| Sonnet 1 | Сонет 1 |
| From fairest creatures we desire increase, That thereby beauty's rose might never die, But as the riper should by time decease, His tender heir might bear his memory: But thou, contracted to thine own bright eyes, Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel, Making a famine where abundance lies, Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel. Thou that art now the world's fresh ornament And only herald to the gaudy spring, Within thine own bud buriest thy content, And, tender churl, mak'st waste in niggarding: Pity the world, or else this glutton be, To eat the world's due, by the grave and thee. | От всех творений мы потомства ждем, Чтоб роза красоты не увядала, Чтобы, налившись зрелостью, потом В наследниках себя бы продолжала. Но ты привязан к собственным глазам, Собой самим свое питаешь пламя, И там, где тук, ты голод сделал сам, Вредя себе своими же делами. Теперь еще и свеж ты и красив, Весны веселой вестник безмятежный. Но сам себя в себе похоронив, От скупости беднеешь, скряга нежный. Жалея мир, грабителем не стань И должную ему отдай ты дань. |
| Sonnet 2 | Сонет 2 |
| When forty winters shall besiege thy brow, And dig deep trenches in thy beauty's field, Thy youth's proud livery so gazed on now Will be a tottered weed of small worth held: Then being asked where all thy beauty lies, Where all the treasure of thy lusty days, To say within thine own deep-sunken eyes Were an all-eating shame, and thriftless praise. How much more praise deserved thy beauty's use, If thou couldst answer, 'This fair child of mine Shall sum my count, and make my old excuse', Proving his beauty by succession thine. This were to be new made when thou art old, And see thy blood warm when thou feel'st it cold. | Когда тебя осадят сорок зим, На лбу твоем траншей пророют ряд, Истреплется, метелями гоним, Твоей весны пленительный наряд. И если спросят: "Где веселых дней Сокровища и где твой юный цвет?" Не говори: "В глуби моих очей" - Постыден и хвастлив такой ответ. Насколько больше выиграл бы ты, Когда б ответил: "Вот ребенок мой, Наследник всей отцовской красоты, Он счеты за меня сведет с судьбой". С ним в старости помолодеешь вновь, Согреешь остывающую кровь. Сонет 2 в переводе А. Финкеля |
| Sonnet 3 | Сонет 3 |
| Look in thy glass and tell the face thou viewest, Now is the time that face should form another, Whose fresh repair if now thou not renewest, Thou dost beguile the world, unbless some mother. For where is she so fair whose uneared womb Disdains the tillage of thy husbandry? Or who is he so fond will be the tomb Of his self-love to stop posterity? Thou art thy mother's glass, and she in thee Calls back the lovely April of her prime; So thou through windows of thine age shalt see, Despite of wrinkles, this thy golden time. But if thou live rememb'red not to be, Die single, and thine image dies with thee. | Скажи лицу, что в зеркале твоем: Пора ему подобное создать. Когда себя не повторишь ты в нем, Обманешь свет, лишишь блаженства мать. Где лоно невозделанное то, Что оттолкнуло б дивный этот плуг? Своей могилой хочешь стать за что, Любви своей в себе замкнувши круг? Ты - зеркало для матери, и ей Ее апрель показываешь ты. И сам сквозь окна старости своей Увидишь вновь своей весны черты. Но если ты живешь самим собой, Умрешь один - умрет и образ твой. |
| Sonnet 4 | Сонет 4 |
| Unthrifty loveliness, why dost thou spend Upon thyself thy beauty's legacy? Nature's bequest gives nothing, but doth lend, And being frank she lends to those are free: Then, beauteous niggard, why dost thou abuse The bounteous largess given thee to give? Profitless usurer, why dost thou use So great a sum of sums, yet canst not live? For having traffic with thyself alone, Thou of thyself thy sweet self dost deceive: Then how, when Nature calls thee to be gone, What cceptable audit canst thou leave? Thy unused beauty must be tombed with thee, Which usd lives th'executor to be. | Зачем лишь на себя, прекрасный мот, Ты красоту расходуешь без счета? Не в дар, но в долг Природа нам дает, Но только щедрым все ее щедроты. Зачем же, скряга дивный, захватил Ты выданную для раздачи ссуду? О ростовщик! Твоих не хватит сил, Чтобы прожить сокровищ этих груду. Ведя дела всегда с самим собой, Себя лишаешь верного дохода. Но о себе ты дашь отчет какой, Когда уйти велит тебе Природа? Не пущена тобою в оборот, Краса твоя без пользы пропадет. |
| Sonnet 5 | Сонет 5 |
| Those hours that with gentle work did frame The lovely gaze where every eye doth dwell Will play the tyrants to the very same, And that unfair which fairly doth excel; For never-resting time leads summer on To hideous winter and confounds him there, Sap checked with frost and lusty leaves quite gone, Beauty o'ersnowed and bareness every where: Then were not summer's distillation left A liquid prisoner pent in walls of glass, Beauty's effect with beauty were bereft, Nor it nor no remembrance what it was. But flowers distilled, though they with winter meet, Leese but their show; their substance still lives sweet. | Минуты те же, что произвели Прелестный образ, радующий глаз, Красу его сметут с лица земли, Обезобразят все, ожесточась. И время неустанное ведет На смену лету дикость злой зимы: Листва спадает, вместо соков - лед, Краса в снегу, и всюду царство тьмы. И если бы не летний свежий дух - Текучий узник в ясном хрустале - То вся бы красота исчезла вдруг, И след ее пропал бы на земле. Зимой цветок теряет лишь наряд, Но сохраняет душу - аромат. |
| Sonnet 6 | Сонет 6 |
| Then let not winter's ragged hand deface In thee thy summer ere thou be distilled: Make sweet some vial; treasure thou some place With beauty's treasure ere it be self-killed: That use is not forbidden usury Which happies those that pay the willing loan; That's for thyself to breed another thee, Or ten times happier be it ten for one; Ten times thyself were happier than thou art, If ten of thine ten times refigured thee: Then what could death do if thou shouldst depart, Leaving thee living in posterity? Be not self-willed, for thou art much too fair To be death's conquest and make worms thine heir. | Так не давай зиме, чтобы она Твой сок сгубила стужею своею. Пока краса твоя еще сильна, Какой-нибудь сосуд наполни ею. Никто мздоимцем не сочтет тебя, Коль с радостью тебе лихву отвесят. Ты будешь счастлив, повторив себя, И в десять раз - коль их родится десять. А эти десять снова создадут Твой дивный лик стократно, бесконочно. И что же Смерть поделать сможет тут, Когда в потомстве жить ты будешь вечно?! Не будь строптивым: прелесть пожалей И не бери в наследники червей. |
| Sonnet 7 | Сонет 7 |
| Lo in the orient when the gracious light Lifts up his burning head, each under eye Doth homage to his new-appearing sight, Serving with looks his sacred majesty; And having climbed the steep-up heavenly hill, Resembling strong youth in his middle age, Yet mortal looks adore his beauty still, Attending on his golden pilgrimage: But when from highmost pitch, with weary car, Like feeble age he reeleth from the day, The eyes (fore duteous) now converted are From his low tract and look another way: So thou, thyself outgoing in thy noon, Unlooked on diest unless thou get a son. | Ты посмотри: когда, лаская глаз, Встает светило с ложа своего, Все на земле поют хвалу в тот час Священному величию его. Когда ж оно небесной крутизной Спешит, как юность зрелая, в зенит, То каждый взор, пленен его красой, За золотым путем его следит. Но в час, когда оно, закончив путь, Расставшись с днем, свергается в закат, Никто не хочет на него взглянуть, И обращен небрежный взор назад. И ты, когда тебя не сменит сын, Свой полдень пережив, умрешь один. |
| Sonnet 8 | Сонет 8 |
| Music to hear, why hear'st thou music sadly? Sweets with sweets war not, joy delights in joy: Why lov'st thou that which thou receiv'st not gladly, Or else receiv'st with pleasure thine annoy? If the true concord of well-tund sounds, By unions married, do offend thine ear, They do but sweetly chide thee, who confounds In singleness the parts that thou shouldst bear; Mark how one string, sweet husband to another, Strikes each in each by mutual ordering; Resembling sire, and child, and happy mother, Who all in one, one pleasing note do sing; Whose speechless song being many, seeming one, Sings this to thee, 'Thou single wilt prove none.' | Ты - музыка, но почему уныло Ты музыке внимаешь? И зачем Ты с радостью встречаешь, что не мило, А радостному ты не рад совсем? Нс потому ли стройных звуков хоры Аккордами твой оскорбляют слух, Что кротко шлют они тебе укоры За то, что ты один по?шь за двух. Заметь, как дружно, радостно и звонко Согласных струн звучит счастливый строй, Напоминая мать, отца, ребенка, В единой ноте сливших голос свой. Тебе поет гармонии поток: "Уйдешь в ничто, коль будешь одинок". |
| Sonnet 9 | Сонет 9 |
| Is it for fear to wet a widow's eye That thou consum'st thyself in single life? Ah! if thou issueless shalt hap to die, The world will wail thee like a makeless wife; The world will be thy widow and still weep, That thou no form of thee hast left behind, When every private widow well may keep, By children's eyes, her husband's shape in mind: Look what an unthrift in the world doth spend Shifts but his place, for still the world enjoys it, But beauty's waste hath in the world an end, And kept unused the user so destroys it: No love toward others in that bosom sits That on himself such murd'rous shame commits. | Не из боязни ль горьких слез вдовы Отшельничество избрано тобою? Но коль бездетен ты умрешь - увы! То станет целый мир твоей вдовою. И будет горько плакать он, что ты Подобья не оставил никакого, Тогда как мужа милого черты В чертах своих детей находят вдовы. Все то, что расточает в мире мот, Меняя место, в мир идет обратно, Но красота бесплодная пройдет И без толку погибнет безвозвратно. Не будет у того любви к другим, Кто надругался над собой самим. |
| Sonnet 10 | Сонет 10 |
| For shame deny that thou bear'st love to any, Who for thyself art so unprovident. Grant, if thou wilt, thou art beloved of many, But that thou none lov'st is most evident; For thou art so possess'd with murd'rous hate, That 'gainst thyself thou stick'st not to conspire, Seeking that beauteous roof to ruinate Which to repair should be thy chief desire: O change thy thought, that I may change my mind! Shall hate be fairer lodged than gentle love? Be as thy presence is, gracious and kind, Or to thyself at least kind-hearted prove: Make thee another self, for love of me, That beauty still may live in thine or thee. | Стыдись, стыдись! Уж слишком беззаботно И на себя глядишь ты и на свет. Тебя все любят - сам скажу охотно - Но никого не любишь ты в ответ. К себе проникнут лютою враждою Против себя ты козни строишь сам, И не хранишь, а собственной рукою Ты разрушаешь свой прекрасный храм. О, изменись! И изменюсь я тоже. Неужто злу пристал такой дворец? Душа красой с лицом пусть будет схожа, И стань к себе добрее наконец. Меня любя, создай другого "я", Чтоб вечно в нем жила краса твоя. |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте