Fair Youth Sonnets 11-20
| Sonnet 11 | Сонет 11 |
| As fast as thou shalt wane, so fast thou grow'st In one of thine, from that which thou departest, And that fresh blood which youngly thou bestow'st Thou mayst call thine, when thou from youth convertest: Herein lives wisdom, beauty, and increase, Without this, folly, age, and cold decay: If all were minded so, the times should cease, And threescore year would make the world away. Let those whom Nature hath not made for store, Harsh, featureless, and rude, barrenly perish: Look whom she best endowed she gave the more; Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish: She carved thee for her seal, and meant thereby, Thou shouldst print more, not let that copy die. | Пусть ты поблекнешь и лишишься сил - В своем потомстве расцветешь пышнее. Кровь, что в него ты в молодости влил, Назвать ты можешь в старости своею. И в этом мудрость, прелесть и расцвет. Вне этого безумие, дряхленье. Весь мир исчез бы в шесть десятков лет, Когда бы твоего держался мненья. Ненужные для будущих времен, Пусть погибают грубые уроды, Но ты судьбой столь щедро награжден, Что сам не смеешь быть скупей природы. Ты вырезан Природой как печать Чтоб в оттисках себя передавать. |
| Sonnet 12 | Сонет 12 |
| When I do count the clock that tells the time, And see the brave day sunk in hideous night, When I behold the violet past prime, And sable curls all silvered o'er with white, When lofty trees I see barren of leaves, Which erst from heat did canopy the herd, And summer's green all girded up in sheaves Borne on the bier with white and bristly beard: Then of thy beauty do I question make That thou among the wastes of time must go, Since sweets and beauties do themselves forsake, And die as fast as they see others grow, And nothing 'gainst Time's scythe can make defence Save breed to brave him when he takes thee hence. | Когда слежу я мерный ход часов, И вижу: день проглочен мерзкой тьмой; Когда гляжу на злую смерть цветов, На смоль кудрей, сребримых сединой; Когда я вижу ветви без листвы, Чья сень спасала в летний зной стада, Когда сухой щетинистой травы С прощальных дрог свисает борода, - Тогда грущу я о твоей красе: Под гнетом дней ей тоже увядать, Коль прелести, цветы, красоты все Уходят в смерть, чтоб смене место дать. От времени бессильны все щиты, И лишь в потомстве сохранишься ты. |
| Sonnet 13 | Сонет 13 |
| O that you were your self! but, love, you are No longer yours than you yourself here live; Against this coming end you should prepare, And your sweet semblance to some other give: So should that beauty which you hold in lease Find no determination; then you were Your self again after yourself's decease, When your sweet issue your sweet form should bear. Who lets so fair a house fall to decay, Which husbandry in honour might uphold Against the stormy gusts of winter's day And barren rage of death's eternal cold? O, none but unthrifts: dear my love, you know You had a father, let your son say so. | О, если б вечно был ты сам собой! Но ведь своим недолго будешь ты. . . Готовься же к кончине, друг родной, И передай другим свои черты. Твоей красе, лишь данной напрокат, Тогда не будет края и конца, Когда твои потомки воплотят В себе черты прекрасного лица. Да кто ж позволит дому рухнуть вдруг, Его не охранив страдой своей От ярости нещадных бурных вьюг, Сурового дыханья зимних дней?! Ты знал отца. Подумай же о том, Чтоб кто-то мог тебя назвать отцом. |
| Sonnet 14 | Сонет 14 |
| Not from the stars do I my judgment pluck, And yet methinks I have astronomy, But not to tell of good or evil luck, Of plagues, of dearths, or seasons' quality; Nor can I fortune to brief minutes tell, Pointing to each his thunder, rain and wind, Or say with princes if it shall go well By oft predict that I in heaven find: But from thine eyes my knowledge I derive, And, constant stars*, in them I read such art As truth and beauty shall together thrive If from thy self to store thou wouldst convert: Or else of thee this I prognosticate, Thy end is truth's and beauty's doom and date. | Я не по звездам мыслю и сужу; Хотя я астрономию и знаю, Ни счастья, ни беды не предскажу, Ни засухи, ни язв, ни урожая. И не могу вести я счет дождям, Громам, ветрам, сулить счастливый жребий, Предсказывать удачу королям, Вычитывая предвещанья в небе. Все знания мои в твоих глазах, Из этих звезд я черпаю сужденье, Что живы Правда с Красотой в веках, Коль ты им дашь в потомстве продолженье. Иначе будет час последний твой Последним часом Правды с Красотой. |
| Sonnet 15 | Сонет 15 |
| When I consider every thing that grows Holds in perfection but a little moment, That this huge stage presenteth nought but shows Whereon the stars in secret influence comment; When I perceive that men as plants increase, Cheerd and checked even by the selfsame sky, Vaunt in their youthful sap, at height decrease, And wear their brave state out of memory: Then the conceit of this inconstant stay Sets you most rich in youth before my sight, Where wasteful Time debateth with Decay To change your day of youth to sullied night, And all in war with Time for love of you, As he takes from you, I ingraft you new. | Когда я постигаю, что живет Прекрасное не более мгновенья, Что лишь подмостки пышный этот взлет И он подвластен дальних звезд внушенью; Когда я вижу: люди, как цветы, Растут, цветут, кичася юной силой, Затем спадают с этой высоты, И даже память их взята могилой, - Тогда к тебе свой обращаю взор - Хоть молод ты, но вижу я воочью, Как Смерть и Время пишут договор, Чтоб ясный день твой сделать мрачной ночью. Но с Временем борясь, моя любовь Тебе, мой милый, прививает новь. |
| Sonnet 16 | Сонет 16 |
| But wherefore do not you a mightier way Make war upon this bloody tyrant Time, And fortify yourself in your decay With means more blessd than my barren rhyme? Now stand you on the top of happy hours, And many maiden gardens, yet unset, With virtuous wish would bear your living flowers, Much liker than your painted counterfeit: So should the lines of life that life repair Which this time's pencil or my pupil pen Neither in inward worth nor outward fair Can make you live yourself in eyes of men: To give away yourself keeps yourself still, And you must live drawn by your own sweet skill. | Но почему бы не избрать пути Тебе иного для борьбы победной С злым временем? Оружие найти Вернее и надежней рифмы бедной? Ведь ты теперь в расцвете красоты И девственных садов найдешь немало, Тебе готовых вырастить цветы, Чтоб их лицо твое бы повторяло. И то, что кисть иль слабый карандаш В глазах потомства оживить не в силах, Грядущим поколеньям передашь Ты в образах, душой и телом милых. Себя даря, для будущих времен Своим искусством будешь сохранен. |
| Sonnet 17 | Сонет 17 |
| Who will believe my verse in time to come If it were filled with your most high deserts? Though yet, heaven knows, it is but as a tomb Which hides your life, and shows not half your parts. If I could write the beauty of your eyes, And in fresh numbers number all your graces, The age to come would say, 'This poet lies; Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.' So should my papers (yellowed with their age) Be scorned, like old men of less truth than tongue, And your true rights be termed a poet's rage And stretchd metre of an ntique song: But were some child of yours alive that time, You should live twice, in it and in my rhyme. | Поверят ли грядущие века Моим стихам, наполненным тобою? Хоть образ твой заметен лишь слегка Под строк глухих надгробною плитою? Когда бы прелесть всех твоих красот Раскрыла пожелтевшая страница, Сказали бы потомки: "Как он лжет, Небесными творя земные лица". И осмеют стихи, как стариков, Что более болтливы, чем правдивы, И примут за набор забавных слов, За старосветской песенки мотивы. Но доживи твой сын до тех времен, - Ты б и в стихах и в нем был воплощен. |
| Sonnet 18 | Сонет 18 |
| Shall I compare thee to a summer's day? Thou art more lovely and more temperate: Rough winds do shake the darling buds of May, And summer's lease hath all too short a date; Sometime too hot the eye of heaven shines, And often is his gold complexion dimmed; And every fair from fair sometime declines, By chance or nature's changing course untrimmed: But thy eternal summer shall not fade, Nor lose possession of that fair thou ow'st, Nor shall Death brag thou wand'rest in his shade, When in eternal lines to time thou grow'st. So long as men can breathe or eyes can see, So long lives this, and this gives life to thee. | Сравнит ли с летним днем тебя поэт? Но ты милей, умереннее, кротче. Уносит буря нежный майский цвет, И лето долго нам служить не хочет. То ярок чересчур небесный глаз, То золото небес покрыто тучей, И красоту уродует подчас Течение природы или случай. Но лета твоего нетленны дни, Твоя краса не будет быстротечна, Не скажет Смерть, что ты в ее тени, - В моих стихах останешься навечно. Жить будешь ими, а они тобой, Доколе не померкнет глаз людской. |
| Sonnet 19 | Сонет 19 |
| Devouring Time, blunt thou the lion's paws, And make the earth devour her own sweet brood; Pluck the keen teeth from the fierce tiger's jaws, And burn the long-lived phoenix in her blood; Make glad and sorry seasons as thou fleet'st, And do whate'er thou wilt, swift-footed Time, To the wide world and all her fading sweets; But I forbid thee one most heinous crime: O, carve not with thy hours my love's fair brow, Nor draw no lines there with thine ntique pen; Him in thy course untainted do allow For beauty's pattern to succeeding men. Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong, My love shall in my verse ever live young. | У льва, о Время, когти извлеки, Оставь земле сжирать детей земли, У тигра вырви острые клыки, И феникса в его крови спали! Печаль и радость, тьму и блеск зари, Весну и осень, бег ночей и дней, - Что хочешь, легконогое твори, Но одного лишь делать ты не смей: Не смей на лике друга моего Вырезывать следы твоих шагов; Пусть красота нетленная его Пребудет образцом для всех веков! Но можешь быть жестоким, злой Колдун, В моих стихах он вечно будет юн. |
| Sonnet 20 | Сонет 20 |
| A woman's face with Nature's own hand painted Hast thou, the master-mistress of my passion; A woman's gentle heart, but not acquainted With shifting change, as is false women's fashion; An eye more bright than theirs, less false in rolling, Gilding the object whereupon it gazeth; A man in hue, all hues in his controlling, Which steals men's eyes and women's souls amazeth. And for a woman wert thou first created, Till Nature as she wrought thee fell a-doting, And by addition me of thee defeated, By adding one thing to my purpose nothing. But since she pricked thee out for women's pleasure, Mine be thy love and thy love's use their treasure. | Твой женский лик - Природы дар бесценный Тебе, царица-царь моих страстей. Но женские лукавые измены Не свойственны душе простой твоей. Твой ясный взгляд, правдивый и невинный, Глядит в лицо, исполнен прямоты; К тебе, мужчине, тянутся мужчины; И души женщин привлекаешь ты. Задуман был как лучшая из женщин, Безумною природою затем Ненужным был придатком ты увенчан, И от меня ты стал оторван тем. Но если женщинам ты создан в утешенье, То мне любовь, а им лишь наслажденье. |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте