Chapter XVII (Глава 17)
| CHAPTER XVII | ГЛАВА 17 | A week later Dorian Gray was sitting in the conservatory at Selby Royal talking to the pretty Duchess of Monmouth, who with her husband, a jaded-looking man of sixty, was amongst his guests. | Неделю спустя Дориан Грей сидел в оранжерее своей усадьбы СелбиРойял, беседуя с хорошенькой герцогиней Монмаут, которая гостила у него вместе с мужем, высохшим шестидесятилетним стариком. |
| It was tea-time, and the mellow light of the huge lace-covered lamp that stood on the table lit up the delicate china and hammered silver of the service at which the Duchess was presiding. | Было время чая, и мягкий свет большой лампы под кружевным абажуром падал на тонкий фарфор и чеканное серебро сервиза. За столом хозяйничала герцогиня. |
| Her white hands were moving daintily among the cups, and her full red lips were smiling at something that Dorian had whispered to her. | Ее белые руки грациозно порхали среди чашек, а полные красные губы улыбались, видно, ее забавляло то, что ей нашептывал Дориан. |
| Lord Henry was lying back in a silk-draped wicker chair looking at them. On a peach-coloured divan sat Lady Narborough pretending to listen to the Duke's description of the last Brazilian beetle that he had added to his collection. | Лорд Генри наблюдал за ними, полулежа в плетеном кресле с шелковыми подушками, а на диване персикового цвета восседала леди Нарборо, делая вид, что слушает герцога, описывавшего ей бразильского жука, которого он недавно добыл для своей коллекции. |
| Three young men in elaborate smoking-suits were handing tea-cakes to some of the women. | Трое молодых щеголей в смокингах угощали дам пирожными. |
| The house-party consisted of twelve people, and there were more expected to arrive on the next day. | В Селби уже съехались двенадцать человек, и назавтра ожидали еще гостей. |
| "What are you two talking about?" said Lord Henry, strolling over to the table, and putting his cup down. "I hope Dorian has told you about my plan for rechristening everything, Gladys. | - О чем это вы толкуете? - спросил лорд Генри, подойдя к столу и ставя свою чашку. - Надеюсь, Дориан рассказал вам, Глэдис, о моем проекте все окрестить поновому?.. |
| It is a delightful idea." | Это замечательная мысль. |
| "But I don't want to be rechristened, Harry," rejoined the Duchess, looking up at him with her wonderful eyes. "I am quite satisfied with my own name, and I am sure Mr. Gray should be satisfied with his." | - А я вовсе не хочу менять имя, Гарри, - возразила герцогиня, поднимая на него красивые глаза.- Я вполне довольна моим, и, наверное, мистер Грей тоже доволен своим. |
| "My dear Gladys, I would not alter either name for the world. | - Милая Глэдис, я ни за что на свете не стал бы менять такие имена, как ваши и Дориана. |
| They are both perfect. | Оба они очень хороши. |
| I was thinking chiefly of flowers. | Я имею в виду главным образом цветы. |
| Yesterday I cut an orchid, for my buttonhole. It was a marvellous spotted thing, as effective as the seven deadly sins. In a thoughtless moment I asked one of the gardeners what it was called. | Вчера я срезал орхидею для бутоньерки, чудеснейший пятнистый цветок, обольстительный, как семь смертных грехов, и машинально спросил у садовника, как эта орхидея называется. |
| He told me it was a fine specimen of Robinsoniana, or something dreadful of that kind. | Он сказал, что это прекрасный сорт "робинзониана"... или что-то столь же неблагозвучное. |
| It is a sad truth, but we have lost the faculty of giving lovely names to things. Names are everything. I never quarrel with actions. My one quarrel is with words. That is the reason I hate vulgar realism in literature. The man who could call a spade a spade should be compelled to use one. It is the only thing he is fit for." | Право, мы разучились давать вещам красивые названия, — да-да, это печальная истина! А ведь слово — это все. Я никогда не придираюсь к поступкам, я требователен только к словам… Потому-то я и не выношу вульгарный реализм в литературе. Человека, называющего лопату лопатой, следовало бы заставить работать ею — только на это он и годен. |
| "Then what should we call you, Harry?" she asked. "His name is Prince Paradox," said Dorian. "I recognize him in a flash," exclaimed the duchess. "I won't hear of it," laughed Lord Henry, sinking into a chair. "From a label there is no escape! I refuse the title." "Royalties may not abdicate," fell as a warning from pretty lips. "You wish me to defend my throne, then?" |
— Ну а какое новое имя можно было бы дать вам, Гарри? — спросила герцогиня. — Принц Парадокс, — ответил за своего друга Дориан. — Удачно придумано! — воскликнула герцогиня. — И слышать не хочу о таком имени! — со смехом запротестовал лорд Генри, садясь в кресло. — Ярлык пристанет, так уж потом от него не избавишься. Нет, я отказываюсь от этого титула. — Королевские особы не должны отрекаться от своих титулов, — промолвили красивые губки герцогини. — Значит, вы хотите, чтобы я оправдал этот титул? |
| "Yes." "I give the truths of to-morrow." "I prefer the mistakes of to-day," she answered. "You disarm me, Gladys," he cried, catching the wilfulness of her mood. "Of your shield, Harry, not of your spear." "I never tilt against beauty," he said, with a wave of his hand. "That is your error, Harry, believe me. You value beauty far too much." |
— Разумеется. — Но я изрекаю только те истины, которые относятся к завтрашнему дню! — А я предпочитаю сегодняшние заблуждения, — парировала герцогиня. — Вы меня обезоруживаете, Глэдис! — воскликнул лорд Генри, заражаясь ее настроением. — Я отбираю у вас щит, но оставляю копье, Гарри. — Я никогда не сражаюсь против Красоты, — сказал он с галантным поклоном. — Это ошибка, Гарри, поверьте мне. Вы цените красоту слишком высоко. |
| "How can you say that? I admit that I think that it is better to be beautiful than to be good. But on the other hand, no one is more ready than I am to acknowledge that it is better to be good than to be ugly." | — Полноте, Глэдис! Хотя, разумеется, я считаю, что лучше быть красивым, чем добродетельным. Но, с другой стороны, я первый готов согласиться, что лучше уж быть добродетельным, чем безобразным. |
| "Ugliness is one of the seven deadly sins, then?" cried the duchess. "What becomes of your simile about the orchid?" |
— Выходит, что некрасивость — один из семи смертных грехов? — воскликнула герцогиня. — А как же вы только что сравнивали с ними орхидеи? |
| "Ugliness is one of the seven deadly virtues, Gladys. You, as a good Tory, must not underrate them. Beer, the Bible, and the seven deadly virtues have made our England what she is." | — Нет, Глэдис, некрасивость — одна из семи смертных добродетелей. И вам, как стойкой тори, не следует умалять их значения. Пиво, Библия и семь смертных добродетелей сделали нашу Англию такой, какая она есть. |
| "You don't like your country, then?" she asked. "I live in it." "That you may censure it the better." "Would you have me take the verdict of Europe on it?" he inquired. "What do they say of us?" "That Tartuffe has emigrated to England and opened a shop." "Is that yours, Harry?" "I give it to you." "I could not use it. It is too true." |
— Значит, вы не любите нашу страну? — Я живу в ней. — Чтобы было больше оснований ее ругать? — А вы хотели бы, чтобы я согласился с мнением Европы о ней? — Что же там о нас говорят? — Что Тартюф эмигрировал в Англию и открыл здесь торговлю. — Вы сами придумали эту остроту, Гарри? — Да, и я дарю ее вам. — И что мне с ней делать? Она слишком похожа на правду. |
| "You need not be afraid. Our countrymen never recognize a description." "They are practical." "They are more cunning than practical. When they make up their ledger, they balance stupidity by wealth, and vice by hypocrisy." "Still, we have done great things." "Great things have been thrust on us, Gladys." "We have carried their burden." "Only as far as the Stock Exchange." She shook her head. "I believe in the race," she cried. |
— Вам нечего опасаться. Наши соотечественники никогда не узнают себя в портретах. — Потому что они — люди благоразумные. — Скорее хитрые. Когда они сводят баланс, глупость покрывается богатством, а порок — лицемерием. — Все-таки в прошлом мы вершили великие дела. — Нам их навязали, Глэдис. — Но мы с честью несли их бремя. — Не дальше, чем до Фондовой биржи. Герцогиня покачала головой. — Я верю в величие нашей нации. |
| "It represents the survival of the pushing." "It has development." "Decay fascinates me more." "What of art?" she asked. "It is a malady." "Love?" "An illusion." "Religion?" "The fashionable substitute for belief." "You are a sceptic." "Never! Scepticism is the beginning of faith." |
— Оно заключается лишь в предприимчивости и напористости. — В нем — залог развития. — Мне милее упадок. — А как же искусство? — спросила Глэдис. — Оно — болезнь. — А любовь? — Иллюзия. — А религия? — Модный суррогат веры. — Вы скептик. — Ничуть! Ведь скептицизм — начало веры. |
| "What are you?" "To define is to limit." "Give me a clue." "Threads snap. You would lose your way in the labyrinth." "You bewilder me. Let us talk of some one else." "Our host is a delightful topic. Years ago he was christened Prince Charming." "Ah! don't remind me of that," cried Dorian Gray. |
— Так кто же вы, в таком случае? — Определить — значит ограничить. — Ну дайте мне хоть нить!.. — Нити обрываются. И вы рискуете заблудиться в лабиринте. — Вы меня окончательно загнали в угол. Давайте поговорим о другом. — Вот превосходная тема — хозяин дома. Много лет назад его окрестили Прекрасным Принцем. — Ах, не напоминайте мне об этом! — воскликнул Дориан Грей. |
| "Our host is rather horrid this evening," answered the duchess, colouring. "I believe he thinks that Monmouth married me on purely scientific principles as the best specimen he could find of a modern butterfly." |
— Хозяин сегодня несносен, — сказала герцогиня, лицо которой очаровательно раскраснелось. — Он, кажется, полагает, что Монмаут женился на мне из чисто научного интереса, видя во мне прекрасный экземпляр современной бабочки. |
| "Well, I hope he won't stick pins into you, Duchess," laughed Dorian. "Oh! my maid does that already, Mr. Gray, when she is annoyed with me." "And what does she get annoyed with you about, Duchess?" |
— Но он, надеюсь, не посадит вас на булавку, герцогиня? — со смехом сказал Дориан. — Достаточно того, что в меня втыкает булавки моя горничная, когда сердится. — И за что же она на вас сердится, герцогиня? |
| "For the most trivial things, Mr. Gray, I assure you. Usually because I come in at ten minutes to nine and tell her that I must be dressed by half-past eight." | — Из-за пустяков, мистер Грей, уверяю вас. Обычно за то, что я прихожу без десяти девять и заявляю ей, что она должна меня одеть к половине девятого. |
| "How unreasonable of her! You should give her warning." | — Очень глупо с ее стороны! Вам бы следовало прогнать ее, герцогиня. |
| "I daren't, Mr. Gray. Why, she invents hats for me. You remember the one I wore at Lady Hilstone's garden-party? You don't, but it is nice of you to pretend that you do. Well, she made it out of nothing. All good hats are made out of nothing." | — Не могу, мистер Грей. Она придумывает мне фасоны шляпок. Помните ту, в которой я была у леди Хилстон? Вижу, что забыли, но из любезности делаете вид, будто помните. Так вот, она эту шляпку сделала из ничего. Все хорошие шляпы создаются из ничего. |
| "Like all good reputations, Gladys," interrupted Lord Henry. "Every effect that one produces gives one an enemy. To be popular one must be a mediocrity." |
— Как и все хорошие репутации, Глэдис, — вставил лорд Генри. — А когда человек в чем-нибудь действительно отличится, он наживает врагов. У нас залогом популярности является одна лишь посредственность. |
| "Not with women," said the duchess, shaking her head; "and women rule the world. I assure you we can't bear mediocrities. We women, as some one says, love with our ears, just as you men love with your eyes, if you ever love at all." |
— Только не для женщин, Гарри! — покачала головой герцогиня. — А ведь женщины правят миром. Уверяю вас, мы терпеть не можем посредственности. Кто-то когда-то сказал, что мы, женщины, любим ушами, а вы, мужчины, любите глазами… Если только вы вообще когда-нибудь любите. |
| "It seems to me that we never do anything else," murmured Dorian. "Ah! then, you never really love, Mr. Gray," answered the duchess with mock sadness. |
— Мне кажется, мы только это и делаем, — сказал Дориан. — Ну, значит, никого не любите по-настоящему, мистер Грей, — ответила герцогиня с шутливым огорчением. |
| "My dear Gladys!" cried Lord Henry. "How can you say that? Romance lives by repetition, and repetition converts an appetite into an art. Besides, each time that one loves is the only time one has ever loved. Difference of object does not alter singleness of passion. It merely intensifies it. We can have in life but one great experience at best, and the secret of life is to reproduce that experience as often as possible." |
— Милая моя Глэдис, что за ересь! — воскликнул лорд Генри. — Любовь питается повторением, и только повторение превращает простое вожделение в искусство. Притом всякий раз, когда влюбляешься, любишь впервые. Предмет страсти меняется, а страсть всегда остается единственной и неповторимой. Перемена только усиливает ее. Жизнь дарит человеку в лучшем случае лишь одно великое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это великое мгновение переживать как можно чаще. |
| "Even when one has been wounded by it, Harry?" asked the duchess after a pause. "Especially when one has been wounded by it," answered Lord Henry. The duchess turned and looked at Dorian Gray with a curious expression in her eyes. "What do you say to that, Mr. Gray?" she inquired. Dorian hesitated for a moment. Then he threw his head back and laughed. "I always agree with Harry, Duchess." |
— Даже если оно вас тяжело ранит, Гарри? — спросила герцогиня, помолчав. — Да, в особенности тогда, когда оно вас ранит, — ответил лорд Генри. Герцогиня повернулась к Дориану и как-то странно посмотрела на него. — Что вы на это скажете, мистер Грей? — спросила она. Дориан ответил не сразу. Наконец сказал, рассмеявшись: — Я, герцогиня, всегда и во всем соглашаюсь с Гарри. |
| "Even when he is wrong?" "Harry is never wrong, Duchess." "And does his philosophy make you happy?" "I have never searched for happiness. Who wants happiness? I have searched for pleasure." "And found it, Mr. Gray?" "Often. Too often." |
— Даже когда он не прав? — Гарри всегда прав, герцогиня. — И что же, его философия помогла вам найти счастье? — Я никогда не искал счастья. Кому оно нужно? Я искал наслаждений. — И находили, мистер Грей? — Часто. Слишком часто. |
| The duchess sighed. "I am searching for peace," she said, "and if I don't go and dress, I shall have none this evening." |
Герцогиня сказала со вздохом: — А я ищу только мира и покоя. И если не пойду сейчас переодеваться, я его лишусь на сегодня. |
| "Let me get you some orchids, Duchess," cried Dorian, starting to his feet and walking down the conservatory. "You are flirting disgracefully with him," said Lord Henry to his cousin. "You had better take care. He is very fascinating." "If he were not, there would be no battle." "Greek meets Greek, then?" "I am on the side of the Trojans. They fought for a woman." "They were defeated." |
— Позвольте мне выбрать для вас несколько орхидей, герцогиня! — воскликнул Дориан с живостью и, вскочив, направился в глубь оранжереи. — Вы бессовестно с ним кокетничаете, Глэдис, — сказал лорд Генри своей кузине. — Берегитесь! Чары его сильны. — Если бы это было не так, не с чем было бы бороться. — Значит, речь идет о достойных противниках? Как говорится, грек идет на грека, не правда ли? — Я на стороне троянцев. Они сражались за женщину. — И потерпели поражение. |
| "There are worse things than capture," she answered. "You gallop with a loose rein." "Pace gives life," was the riposte. "I shall write it in my diary to-night." "What?" "That a burnt child loves the fire." "I am not even singed. My wings are untouched." "You use them for everything, except flight." "Courage has passed from men to women. It is a new experience for us." "You have a rival." "Who?" |
— Бывают вещи страшнее плена, — бросила герцогиня. — Эге, вы, образно выражаясь, скачете, бросив поводья! — Только в скачке и жизнь, — был ответ. — Я это запишу сегодня в моем дневнике. — Что именно? — Что ребенок, обжегшись, вновь тянется к огню. — Огонь меня и не коснулся, Гарри. Мои крылья целы. — Они вам служат для чего угодно, только не для полета: вы и не пытаетесь улететь от опасности. — Видно, храбрость перешла от мужчин к женщинам. Для нас это новое ощущение. — А вы знаете, что у вас есть соперница? — Кто? |
| He laughed. "Lady Narborough," he whispered. "She perfectly adores him." |
— Леди Нарборо, — шепнул ей лорд Генри и рассмеялся. — Она в него положительно влюблена. |
| "You fill me with apprehension. The appeal to antiquity is fatal to us who are romanticists." "Romanticists! You have all the methods of science." "Men have educated us." "But not explained you." "Describe us as a sex," was her challenge. "Sphinxes without secrets." |
— Вы меня пугаете. Увлечение древностью всегда фатально для нас, романтиков. — Это женщины-то — романтики? Да вы выступаете во всеоружии научных методов! — Нас этому научили мужчины. — Научить-то они вас научили, а вот изучить вас до сих пор не сумели. — Ну-ка, попробуйте охарактеризовать нас! — подзадорила его герцогиня. — Вы — сфинксы без загадок. |
| She looked at him, smiling. "How long Mr. Gray is!" she said. "Let us go and help him. I have not yet told him the colour of my frock." |
Герцогиня ответила на это улыбкой. — Однако долго же мистер Грей выбирает для меня орхидеи! — сказала она. — Пойдемте поможем ему. Он ведь еще не знает, какого цвета платье я надену к обеду. |
| "Ah! you must suit your frock to his flowers, Gladys." "That would be a premature surrender." "Romantic art begins with its climax." "I must keep an opportunity for retreat." "In the Parthian manner?" "They found safety in the desert. I could not do that." |
— Вам придется подобрать платье к его орхидеям, Глэдис. — Это было бы преждевременной капитуляцией. — Романтика в искусстве начинается с кульминационного момента. — Но я должна обеспечить себе путь к отступлению. — Подобно парфянам? — Парфяне спаслись, уйдя в пустыню. А я этого не могу. — Для женщин не всегда возможен выбор, — заметил лорд Генри. |
| "Women are not always allowed a choice," he answered, but hardly had he finished the sentence before from the far end of the conservatory came a stifled groan, followed by the dull sound of a heavy fall. Everybody started up. The duchess stood motionless in horror. And with fear in his eyes, Lord Henry rushed through the flapping palms to find Dorian Gray lying face downwards on the tiled floor in a deathlike swoon. | Но едва он успел договорить, как из дальнего конца оранжереи донесся стон, а затем глухой стук, словно от падения чего-то тяжелого. Все всполошились. Герцогиня в ужасе застыла на месте, а лорд Генри, тоже испуганный, побежал, раздвигая качавшиеся листья пальм, туда, где на плиточном полу лицом вниз лежал в глубоком обмороке Дориан Грей. |
| He was carried at once into the blue drawing-room and laid upon one of the sofas. After a short time, he came to himself and looked round with a dazed expression. | Его тотчас перенесли в голубую гостиную и уложили на диван. Он скоро пришел в себя и с недоумением обвел глазами комнату. |
| "What has happened?" he asked. "Oh! I remember. Am I safe here, Harry?" He began to tremble. | — Что случилось? — спросил он. — А, вспоминаю! Скажите, Гарри, я здесь в безопасности? — И он вдруг весь задрожал. |
| "My dear Dorian," answered Lord Henry, "you merely fainted. That was all. You must have overtired yourself. You had better not come down to dinner. I will take your place." | — Ну конечно, дорогой мой! У вас просто был обморок. Наверное, переутомились. Лучше не выходите к обеду. Я вас заменю. |
| "No, I will come down," he said, struggling to his feet. "I would rather come down. I must not be alone." |
— Нет, я пойду с вами, — сказал Дориан, с трудом поднимаясь. — Я не хочу оставаться один. |
| He went to his room and dressed. | И он отправился к себе переодеваться. |
| There was a wild recklessness of gaiety in his manner as he sat at table, but now and then a thrill of terror ran through him when he remembered that, pressed against the window of the conservatory, like a white handkerchief, he had seen the face of James Vane watching him. | За обедом он проявлял беспечную веселость, в которой было что-то неестественное, и несколько раз вздрагивал от ужаса, вспоминая тот миг, когда увидел за окном оранжереи бледное, как белый носовой платок, лицо Джеймса Вейна, который следил за ним. |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через
Вконтакте