Chapter XVIII (Глава 18)
| CHAPTER XVIII | ГЛАВА 18 |
| The next day he did not leave the house, and, indeed, spent most of the time in his own room, sick with a wild terror of dying, and yet indifferent to life itself. | Весь следующий день Дориан не выходил из дому и большую часть времени провел у себя в комнате, изнемогая от дикого страха; смерти, хотя к жизни он был уже равнодушен. |
| The consciousness of being hunted, snared, tracked down, had begun to dominate him. If the tapestry did but tremble in the wind, he shook. | Сознание, что за ним охотятся, что его подстерегают, готовят ему западню, угнетало его, не давало покоя. Сознание, что за ним охотятся, что его подстерегают, готовят ему западню, угнетало его, не давало покоя. |
| The dead leaves that were blown against the leaded panes seemed to him like his own wasted resolutions and wild regrets. | Сухие листья, которые ветер швырял в стекла, напоминали ему о неосуществленных намерениях и будили страстные сожаления. |
| Сухие листья, которые ветер швырял в стекла, напоминали ему о неосуществленных намерениях и будили страстные сожаления. | Как только он закрывал глаза, перед ним вставало лицо моряка, следившего за ним сквозь запотевшее стекло, и снова ужас тяжелой рукой сжимал сердце. |
| But perhaps it had been only his fancy that had called vengeance out of the night, and set the hideous shapes of punishment before him. | Но, может быть, это только его воображение вызвало из мрака ночи призрак мстителя и рисует ему жуткие картины ожидающего его возмездия? |
| Actual life was chaos, but there was something terribly logical in the imagination. Actual life was chaos, but there was something terribly logical in the imagination. | Actual life was chaos, but there was something terribly logical in the imagination. И только наше воображение заставляет раскаяние следовать по пятам за преступлением. |
| It was the imagination that set remorse to dog the feet of sin. It was the imagination that made each crime bear its misshapen brood. In the common world of fact the wicked were not punished, nor the good rewarded. Success was given to the strong, failure thrust upon the weak. That was all. | Только воображение рисует нам пугающие последствия каждого нашего греха. В реальном мире фактов грешники не наказываются, праведники не вознаграждаются. Сильному сопутствует успех, слабого постигает неудача. Вот и все. |
| Besides, had any stranger been prowling round the house, he would have been seen by the servants or the keepers. Had any foot-marks been found on the flower-beds, the gardeners would have reported it. Yes, it had been merely fancy. | И, наконец, если бы посторонний человек бродил вокруг дома, его бы непременно увидели слуги или сторожа. На грядках под окном оранжереи остались бы следы — и садовники сразу доложили бы об этом. Нет-нет, все это только его фантазия! |
| Sibyl Vane's brother had not come back to kill him. He had sailed away in his ship to founder in some winter sea. From him, at any rate, he was safe. Why, the man did not know who he was, could not know who he was. The mask of youth had saved him. | Брат Сибиллы не мог вернуться, чтобы убить его. Он уплыл на корабле и, должно быть, погиб где-нибудь в открытом море. Да, Джеймс Вейн больше не представляет для него опасности. Ведь он не знает, не может знать имя того, кто погубил его сестру. Маска молодости спасла Прекрасного Принца. |
| And yet if it had been merely an illusion, how terrible it was to think that conscience could raise such fearful phantoms, and give them visible form, and make them move before one! What sort of life would his be if, day and night, shadows of his crime were to peer at him from silent corners, to mock him from secret places, to whisper in his ear as he sat at the feast, to wake him with icy fingers as he lay asleep! | Так рассуждая, Дориан в конце концов уверил себя, что все это был только мираж. Однако ему страшно было представить, что совесть может порождать такие жуткие фантомы и, придавая им зримое обличье, заставлять их являться перед человеком! Во что бы превратилась его жизнь, если бы днем и ночью призраки его преступлений смотрели бы на него из темных углов, издеваясь над ним, шептали бы ему что-то на ухо во время пиров, будили бы его ледяным прикосновением, когда он уснет! |
| As the thought crept through his brain, he grew pale with terror, and the air seemed to him to have become suddenly colder. Oh! in what a wild hour of madness he had killed his friend! How ghastly the mere memory of the scene! He saw it all again. Each hideous detail came back to him with added horror. Out of the black cave of time, terrible and swathed in scarlet, rose the image of his sin. | При этой мысли Дориан бледнел и холодел от страха. Ах, зачем он в исступленном порыве, порожденном приступом безумия, убил своего друга! Как жутко вспоминать эту сцену! Она словно стояла у него перед глазами. Каждая ужасная подробность воскресала в памяти и казалась еще ужаснее. Из темной пропасти времен в кровавом одеянии вставала грозная тень его преступления. |
| When Lord Henry came in at six o'clock, he found him crying as one whose heart will break. | Когда лорд Генри в шесть часов пришел в спальню к Дориану, он застал его в слезах. Дориан плакал, как человек, у которого сердце разрывается от горя. |
| It was not till the third day that he ventured to go out. There was something in the clear, pine-scented air of that winter morning that seemed to bring him back his joyousness and his ardour for life. But it was not merely the physical conditions of environment that had caused the change. His own nature had revolted against the excess of anguish that had sought to maim and mar the perfection of its calm. | Только на третий день он решился выйти из дому. Напоенное запахом сосен ясное зимнее утро вернуло ему бодрость и жизнерадостность. Но не только это вызвало перемену. Вся душа Дориана восстала против чрезмерности мук, калечащих ее, нарушающих ее дивный покой. |
| With subtle and finely wrought temperaments it is always so. Their strong passions must either bruise or bend. They either slay the man, or themselves die. Shallow sorrows and shallow loves live on. The loves and sorrows that are great are destroyed by their own plenitude. | Так всегда бывает с утонченными натурами. Сильные страсти, если они не укрощены, сокрушают таких людей. Страсти эти либо убивают, либо умирают сами. Мелкие горести и неглубокая любовь живучи. Великая любовь и великое горе гибнут от избытка своей силы. |
| Besides, he had convinced himself that he had been the victim of a terror-stricken imagination, and looked back now on his fears with something of pity and not a little of contempt. | Дориан смог убедить себя, что он жертва своего перевозбужденного воображения, и уже вспоминал свои страхи с чувством, похожим на снисходительную жалость — жалость, в которой была немалая доля пренебрежения. |
| After breakfast, he walked with the duchess for an hour in the garden and then drove across the park to join the shooting-party. The crisp frost lay like salt upon the grass. The sky was an inverted cup of blue metal. A thin film of ice bordered the flat, reed-grown lake. | После завтрака он целый час гулял с герцогиней в саду, потом поехал через парк к тому месту, где должны были собраться охотники. Сухой хрустящий иней словно солью покрывал траву. Небо походило на опрокинутую чашу из голубого металла. Тонкая кромка льда окаймляла у берегов поросшее камышом тихое озеро. |
| At the corner of the pine-wood he caught sight of Sir Geoffrey Clouston, the duchess's brother, jerking two spent cartridges out of his gun. He jumped from the cart, and having told the groom to take the mare home, made his way towards his guest through the withered bracken and rough undergrowth. | На опушке соснового леса Дориан увидел брата герцогини, сэра Джеффри Клаустона: он извлекал из своего ружья пустые патроны. Дориан выскочил из экипажа и, приказав груму отвести лошадь домой, направился к своему гостю, пробираясь сквозь заросли кустарника и сухого папоротника. |
| "Have you had good sport, Geoffrey?" he asked. "Not very good, Dorian. I think most of the birds have gone to the open. I dare say it will be better after lunch, when we get to new ground." |
— Хорошо поохотились, Джеффри? — спросил он. — Не особенно. Видно, почти все птицы улетели в поле. После завтрака переберемся на другое место. Авось там больше повезет. |
| Dorian strolled along by his side. The keen aromatic air, the brown and red lights that glimmered in the wood, the hoarse cries of the beaters ringing out from time to time, and the sharp snaps of the guns that followed, fascinated him and filled him with a sense of delightful freedom. He was dominated by the carelessness of happiness, by the high indifference of joy. | Дориан решил пойти вместе с ним. Упоительный аромат леса, золотистые и красные блики солнца на стволах, хриплые крики загонщиков, порой разносившиеся по лесу, резкое щелканье ружей — все это доставляло ему удовольствие, наполняло чудесным ощущением свободы. Он весь отдался чувству бездумного счастья, радости, которую ничто не может омрачить. |
| Suddenly from a lumpy tussock of old grass some twenty yards in front of them, with black-tipped ears erect and long hinder limbs throwing it forward, started a hare. It bolted for a thicket of alders. Sir Geoffrey put his gun to his shoulder, but there was something in the animal's grace of movement that strangely charmed Dorian Gray, and he cried out at once, "Don't shoot it, Geoffrey. Let it live." |
Вдруг ярдах в двадцати от них, из-за бугорка, поросшего прошлогодней травой, выскочил заяц. Навострив уши с черными кончиками, выбрасывая длинные задние лапки, он стрелой помчался в глубь ольшаника. Сэр Джеффри тотчас взметнул ружье. Но грациозные движения зверька настолько очаровали Дориана, что он импульсивно вскрикнул: — Не убивайте его, Джеффри, пусть себе живет! |
| "What nonsense, Dorian!" laughed his companion, and as the hare bounded into the thicket, he fired. There were two cries heard, the cry of a hare in pain, which is dreadful, the cry of a man in agony, which is worse. | — Что за глупости, Дориан! — рассмеялся сэр Джеффри и выстрелил в тот самый момент, когда заяц юркнул в чащу. Раздался двойной крик — ужасный крик раненого зайца и еще более ужасный предсмертный крик человека. |
| "Good heavens! I have hit a beater!" exclaimed Sir Geoffrey. "What an ass the man was to get in front of the guns! Stop shooting there!" he called out at the top of his voice. "A man is hurt." |
— О Боже! Я попал в загонщика! — ахнул сэр Джеффри. — Какой это осел полез под выстрел! Эй, перестаньте там стрелять! — крикнул он во всю силу своих легких. — Человек ранен! |
| The head-keeper came running up with a stick in his hand. "Where, sir? Where is he?" he shouted. At the same time, the firing ceased along the line. "Here," answered Sir Geoffrey angrily, hurrying towards the thicket. "Why on earth don't you keep your men back? Spoiled my shooting for the day." |
Прибежал старший егерь с палкой в руке. — Где, сэр? Где он? И в ту же минуту по всей линии охотников затихла стрельба. — Там, — сердито ответил сэр Джеффри и торопливо пошел к ольшанику. — Какого черта вы не отвели своих людей подальше? Испортили мне сегодняшнюю охоту. |
| Dorian watched them as they plunged into the alder-clump, brushing the lithe swinging branches aside. In a few moments they emerged, dragging a body after them into the sunlight. He turned away in horror. It seemed to him that misfortune followed wherever he went. He heard Sir Geoffrey ask if the man was really dead, and the affirmative answer of the keeper. | Дориан смотрел, как оба они, раздвигая гибкие ветки, ныряют в густые заросли. Через минуту они появились оттуда и вынесли бездыханное тело на освещенную солнцем опушку. Дориан в ужасе отвернулся, подумав, что злой рок преследует его даже здесь. Он слышал вопрос сэра Джеффри, умер ли этот человек, и утвердительный ответ егеря. |
| The wood seemed to him to have become suddenly alive with faces. There was the trampling of myriad feet and the low buzz of voices. A great copper-breasted pheasant came beating through the boughs overhead. After a few moments—that were to him, in his perturbed state, like endless hours of pain—he felt a hand laid on his shoulder. He started and looked round. | Лес вдруг ожил, закишел людьми, слышался топот множества ног, приглушенный гомон. Среди деревьев, шумно хлопая крыльями, пролетел крупный фазан с медно-красной грудкой. Через несколько минут, показавшихся выведенному из равновесия Дориану бесконечными часами мучений, на его плечо легла чья-то рука. Он вздрогнул и оглянулся. |
| "Dorian," said Lord Henry, "I had better tell them that the shooting is stopped for to-day. It would not look well to go on." "I wish it were stopped for ever, Harry," he answered bitterly. "The whole thing is hideous and cruel. Is the man ...?" |
— Дориан, — промолвил лорд Генри. — Я думаю, надо им сказать, чтобы они прекратили охоту. Продолжать ее просто неприлично. — Ее бы следовало навсегда прекратить, — ответил Дориан с горечью. — Это такая жестокая, отвратительная забава!.. Скажите, а тот человек… |
| He could not finish the sentence. "I am afraid so," rejoined Lord Henry. "He got the whole charge of shot in his chest. He must have died almost instantaneously. Come; let us go home." | Он не решался договорить вопрос до конца. — К сожалению, да. Весь заряд дроби угодил ему в грудь. Смерть, должно быть, наступила мгновенно. Пойдемте в дом, Дориан. |
| They walked side by side in the direction of the avenue for nearly fifty yards without speaking. Then Dorian looked at Lord Henry and said, with a heavy sigh, "It is a bad omen, Harry, a very bad omen." |
Они направились к главной аллее, ведущей к дому, и почти все расстояние прошли молча. Наконец Дориан глянул на лорда Генри и сказал, тяжело вздохнув: — Это дурное предзнаменование, Гарри, очень дурное! |
| "What is?" asked Lord Henry. "Oh! this accident, I suppose. My dear fellow, it can't be helped. It was the man's own fault. Why did he get in front of the guns? Besides, it is nothing to us. It is rather awkward for Geoffrey, of course. It does not do to pepper beaters. It makes people think that one is a wild shot. And Geoffrey is not; he shoots very straight. But there is no use talking about the matter." |
— Что именно? — спросил лорд Генри. — Вы имеете в виду этот несчастный случай. Но, дорогой мой друг, что тут поделаешь! Убитый был сам виноват — кто же становится под выстрелы? И, кроме того, мы-то тут при чем? Для Джеффри это, конечно, ужасно, я не спорю. Дырявить загонщиков не годится. Люди могут подумать, что он плохой стрелок. А между тем это неверно: Джеффри стреляет очень метко. Но не будем больше говорить об этом. |
| Dorian shook his head. "It is a bad omen, Harry. I feel as if something horrible were going to happen to some of us. To myself, perhaps," he added, passing his hand over his eyes, with a gesture of pain. |
Дориан покачал головой: — Нет, Гарри, это дурной знак. Я чувствую — случится что-то ужасное… Быть может, даже со мной, — добавил он, проведя рукой по глазам и поморщившись от сильной головной боли. |
| The elder man laughed. "The only horrible thing in the world is ennui, Dorian. That is the one sin for which there is no forgiveness. But we are not likely to suffer from it unless these fellows keep chattering about this thing at dinner. I must tell them that the subject is to be tabooed. As for omens, there is no such thing as an omen. | Лорд Генри рассмеялся: — Самое страшное на свете — это скука, Дориан. Вот единственный грех, которому нет прощения. Но нам она не грозит, если только наши приятели за обедом не вздумают толковать о случившемся. Надо будет их предупредить, что это запретная тема. Ну а предзнаменования — вздор, никаких предзнаменований не бывает. |
| Destiny does not send us heralds. She is too wise or too cruel for that. Besides, what on earth could happen to you, Dorian? You have everything in the world that a man can want. There is no one who would not be delighted to change places with you." | Судьба не шлет нам вестников — для этого она достаточно мудра или достаточно жестока. И, наконец, скажите, ради Бога, что может с вами случиться, Дориан? У вас есть все, о чем только может мечтать человек. Каждый был бы рад поменяться с вами. |
| "There is no one with whom I would not change places, Harry. Don't laugh like that. I am telling you the truth. The wretched peasant who has just died is better off than I am. I have no terror of death. It is the coming of death that terrifies me. Its monstrous wings seem to wheel in the leaden air around me. Good heavens! don't you see a man moving behind the trees there, watching me, waiting for me?" | — А я был бы рад поменяться с любым человеком на свете! Не смейтесь, Гарри, я не лукавлю. Злополучный крестьянин, которого только что убили, счастливее меня. Смерти я не боюсь — страшно только ее приближение. Мне кажется, будто ее чудовищные крылья уже шумят надо мной в свинцовой духоте. О Господи! Разве вы не видите, Гарри, что там, за деревьями, кто-то прячется, что он подстерегает меня? |
| Lord Henry looked in the direction in which the trembling gloved hand was pointing. "Yes," he said, smiling, "I see the gardener waiting for you. I suppose he wants to ask you what flowers you wish to have on the table to-night. How absurdly nervous you are, my dear fellow! You must come and see my doctor, when we get back to town." |
Лорд Генри посмотрел туда, куда указывала дрожащая рука в перчатке, и сказал с улыбкой: — Да, вижу садовника, который действительно поджидает нас. Наверное, хочет узнать, какие цветы срезать к столу. До чего же у вас развинчены нервы, мой милый! Непременно посоветуйтесь с моим врачом, когда мы вернемся в город. |
| Dorian heaved a sigh of relief as he saw the gardener approaching. The man touched his hat, glanced for a moment at Lord Henry in a hesitating manner, and then produced a letter, which he handed to his master. "Her Grace told me to wait for an answer," he murmured. |
Дориан вздохнул с облегчением, узнав в подходившем садовника. Тот приподнял шляпу, смущенно покосился на лорда Генри и, достав из кармана письмо, подал его хозяину. — Ее светлость приказали мне подождать ответа. |
| Dorian put the letter into his pocket. "Tell her Grace that I am coming in," he said, coldly. The man turned round and went rapidly in the direction of the house. | Дориан сунул письмо в карман. — Скажите ее светлости, что я уже иду, — сказал он сухо. Садовник повернулся и поспешил к дому. |
| "How fond women are of doing dangerous things!" laughed Lord Henry. "It is one of the qualities in them that I admire most. A woman will flirt with anybody in the world as long as other people are looking on." |
— Женщины обожают совершать рискованные поступки! — с улыбкой заметил лорд Генри. — Эта черта в них мне импонирует. Женщина готова флиртовать с кем угодно, лишь бы только на это обращали внимание. |
| "How fond you are of saying dangerous things, Harry! In the present instance, you are quite astray. I like the duchess very much, but I don't love her." | — Зато вы любите говорить рискованные вещи, Гарри. И в данном случае вы глубоко ошибаетесь. Герцогиня мне нравится, но я не влюблен в нее. |
| "And the duchess loves you very much, but she likes you less, so you are excellently matched." "You are talking scandal, Harry, and there is never any basis for scandal." "The basis of every scandal is an immoral certainty," said Lord Henry, lighting a cigarette. "You would sacrifice anybody, Harry, for the sake of an epigram." "The world goes to the altar of its own accord," was the answer. |
— А она в вас влюблена, хотя вы не нравитесь ей. Так что вы составите прекрасную пару. — Это уже похоже на сплетню, Гарри! Причем без малейших оснований. — Основания для всякой сплетни — уверенность в безнравственности человека, — изрек лорд Генри, закуривая папиросу. — Гарри, вы ради красного словца готовы кого угодно принести в жертву! — Люди сами восходят на алтарь, чтобы принести себя в жертву. |
| "I wish I could love," cried Dorian Gray with a deep note of pathos in his voice. "But I seem to have lost the passion and forgotten the desire. I am too much concentrated on myself. My own personality has become a burden to me. I want to escape, to go away, to forget. It was silly of me to come down here at all. I think I shall send a wire to Harvey to have the yacht got ready. On a yacht one is safe." | — Ах, если бы я мог кого-нибудь полюбить! — воскликнул Дориан с тоскливой ноткой в голосе. — Но я, кажется, утратил эту способность и разучился даже желать этого. Я всегда был слишком занят собой — и вот стал уже в тягость самому себе. Мне хочется бежать от всего, уйти, всё забыть!.. Глупо было ехать сюда. Я, пожалуй, телеграфирую Харви, чтобы яхта была наготове. На яхте чувствуешь себя в безопасности. |
| "Safe from what, Dorian? You are in some trouble. Why not tell me what it is? You know I would help you." | — В безопасности от чего, Дориан? С вами случилась какая-нибудь беда? Почему вы молчите? Вы ведь знаете — я всегда готов прийти вам на помощь. |
| "I can't tell you, Harry," he answered sadly. "And I dare say it is only a fancy of mine. This unfortunate accident has upset me. I have a horrible presentiment that something of the kind may happen to me." "What nonsense!" |
— Я не могу вам этого рассказать, Гарри, — грустно ответил Дориан. — К тому же, я полагаю, что все это — просто моя фантазия. Этот несчастный случай ужасно меня расстроил; я предчувствую, что и со мной случится нечто подобное. — Какой вздор! |
| "I hope it is, but I can't help feeling it. Ah! here is the duchess, looking like Artemis in a tailor-made gown. You see we have come back, Duchess." | — Надеюсь, так оно и есть, но ничего не могу с собой поделать. А вот и герцогиня! Настоящая Артемида в английском костюме. Как видите, мы вернулись, герцогиня. |
| "I have heard all about it, Mr. Gray," she answered. "Poor Geoffrey is terribly upset. And it seems that you asked him not to shoot the hare. How curious!" |
— Я уже все знаю, мистер Грей, — сказала герцогиня. — Бедный Джеффри ужасно огорчен. И, говорят, вы просили его не стрелять в зайца. Как странно! |
| "Yes, it was very curious. I don't know what made me say it. Some whim, I suppose. It looked the loveliest of little live things. But I am sorry they told you about the man. It is a hideous subject." | — Да, и в самом деле странно. Не знаю даже, что побудило меня это сказать. Простая прихоть, наверное. Заяц был так трогателен… Очень жаль, что вам рассказали про это. Ужасная история… |
| "It is an annoying subject," broke in Lord Henry. "It has no psychological value at all. Now if Geoffrey had done the thing on purpose, how interesting he would be! I should like to know some one who had committed a real murder." |
— Лучше скажем, досадная история, — поправил его лорд Генри. — И психологически ничуть не интересная. Вот если бы Джеффри убил его нарочно, — это было бы любопытно! Хотел бы я познакомиться с настоящим убийцей! |
| "How horrid of you, Harry!" cried the duchess. "Isn't it, Mr. Gray? Harry, Mr. Gray is ill again. He is going to faint." |
— Гарри, вы невозможный человек! — воскликнула герцогиня. — Не правда ли, мистер Грей?.. Ох, Гарри, мистеру Грею, кажется, опять дурно! Он сейчас упадет! |
| Dorian drew himself up with an effort and smiled. "It is nothing, Duchess," he murmured; "my nerves are dreadfully out of order. That is all. I am afraid I walked too far this morning. I didn't hear what Harry said. Was it very bad? You must tell me some other time. I think I must go and lie down. You will excuse me, won't you?" |
Дориан с трудом овладел собой и улыбнулся. — Пустяки, герцогиня, не беспокойтесь. У меня просто расстроены нервы, вот и все. Пожалуй, я слишком много сегодня ходил пешком… Кстати, я не расслышал: какой еще новый афоризм сообщил вам Гарри? Что-нибудь очень циничное, я полагаю? Вы мне потом расскажете. А сейчас извините меня — мне, пожалуй, лучше пойти прилечь. |
| They had reached the great flight of steps that led from the conservatory on to the terrace. As the glass door closed behind Dorian, Lord Henry turned and looked at the duchess with his slumberous eyes. "Are you very much in love with him?" he asked. |
Они дошли до широкой лестницы, которая вела из оранжереи на террасу. Когда за Дорианом закрылась стеклянная дверь, лорд Генри повернулся к герцогине и посмотрел на нее своими томными глазами. — Вы сильно в него влюблены? — спросил он. |
| She did not answer for some time, but stood gazing at the landscape. "I wish I knew," she said at last. |
Герцогиня некоторое время молчала, глядя на расстилавшийся перед ними пейзаж. — Хотела бы я сама это знать, — сказала она наконец. |
| He shook his head. "Knowledge would be fatal. It is the uncertainty that charms one. A mist makes things wonderful." |
Лорд Генри покачал головой: — Знание пагубно для любви. Только неизвестность пленяет нас. В тумане все кажется таким необыкновенным. |
| "One may lose one's way." "All ways end at the same point, my dear Gladys." "What is that?" "Disillusion." "It was my debut in life," she sighed. "It came to you crowned." "I am tired of strawberry leaves." "They become you." "Only in public." |
— Но в тумане можно сбиться с пути. — Ах, милая Глэдис, все пути приводят к одному. — К чему же? — К разочарованию. — Что касается меня, то я с него начинала свой жизненный путь, — вздохнула герцогиня. — Вы хотите сказать, что разочарование явилось к вам в короне герцога? — Мне надоели венки из листьев земляники. — Но они вам к лицу. — Только в глазах света. |
| "You would miss them," said Lord Henry. "I will not part with a petal." "Monmouth has ears." "Old age is dull of hearing." "Has he never been jealous?" "I wish he had been." |
— Смотрите, вам трудно будет обойтись без них! — А они останутся при мне, все до единого. — Но у Монмаута есть уши. — Старость туга на ухо. — Неужели он никогда не ревнует? — Нет. Хоть бы раз! |
| He glanced about as if in search of something. "What are you looking for?" she inquired. "The button from your foil," he answered. "You have dropped it." She laughed. "I have still the mask." "It makes your eyes lovelier," was his reply. She laughed again. Her teeth showed like white seeds in a scarlet fruit. |
Лорд Генри осмотрелся вокруг, словно что-то искал. — Что вы ищете? — спросила герцогиня. — Шишечку от острия вашей рапиры, — отвечал он. — Вы ее обронили. Герцогиня рассмеялась: — Но маска осталась на мне. — Под ней ваши глаза выглядят еще красивее, — улыбнулся лорд Генри. Герцогиня снова рассмеялась. Зубы ее блеснули меж губ, словно белые зернышки в алой мякоти плода. |
| Upstairs, in his own room, Dorian Gray was lying on a sofa, with terror in every tingling fibre of his body. Life had suddenly become too hideous a burden for him to bear. The dreadful death of the unlucky beater, shot in the thicket like a wild animal, had seemed to him to pre-figure death for himself also. He had nearly swooned at what Lord Henry had said in a chance mood of cynical jesting. | А наверху, в своей спальне, лежал на диване Дориан, и каждая жилка в нем дрожала от ужаса. Жизнь стала для него внезапно невыносимым бременем. Смерть злополучного загонщика, которого подстрелили в лесу, как дикого зверя, казалась Дориану прообразом его собственного конца. Услышав слова лорда Генри, сказанные им со свойственной ему циничной шутливостью, он едва не лишился чувств. |
| At five o'clock he rang his bell for his servant and gave him orders to pack his things for the night-express to town, and to have the brougham at the door by eight-thirty. He was determined not to sleep another night at Selby Royal. It was an ill-omened place. Death walked there in the sunlight. The grass of the forest had been spotted with blood. | В пять часов он позвонил слуге и распорядился, чтобы уложили его вещи и чтобы экипаж был подан к половине девятого, поскольку вечерним поездом он отправляется в Лондон. Он решил не оставаться в Селби на ночь; это — зловещее место, где смерть бродит даже при солнечном свете и где трава в лесу обагрена кровью. |
| Then he wrote a note to Lord Henry, telling him that he was going up to town to consult his doctor and asking him to entertain his guests in his absence. As he was putting it into the envelope, a knock came to the door, and his valet informed him that the head-keeper wished to see him. He frowned and bit his lip. "Send him in," he muttered, after some moments' hesitation. |
Он оставил лорду Генри записку. В ней он сообщал, что едет в Лондон к врачу, и просил развлекать гостей до его возвращения. Когда он запечатывал записку, в дверь постучали, и камердинер доложил, что пришел старший егерь. Дориан нахмурился и закусил губу. — Пусть войдет, — проговорил он после минутного колебания. |
| As soon as the man entered, Dorian pulled his chequebook out of a drawer and spread it out before him. | Как только егерь вошел, Дориан достал из ящика чековую книжку и, положив ее перед собой и берясь за перо, сказал: |
| "I suppose you have come about the unfortunate accident of this morning, Thornton?" he said, taking up a pen. "Yes, sir," answered the gamekeeper. |
— Вы, наверное, пришли по поводу того несчастного случая, Торнтон? — Так точно, сэр, — ответил егерь. |
| "Was the poor fellow married? Had he any people dependent on him?" asked Dorian, looking bored. "If so, I should not like them to be left in want, and will send them any sum of money you may think necessary." |
— Был ли этот бедняга женат? Была ли у него семья? — спросил Дориан рассеянно. — Если да, я их не оставлю в беде и пошлю им такую сумму, какую вы посчитаете необходимой. |
| "We don't know who he is, sir. That is what I took the liberty of coming to you about." "Don't know who he is?" said Dorian, listlessly. "What do you mean? Wasn't he one of your men?" "No, sir. Never saw him before. Seems like a sailor, sir." |
— Мы не знаем, кто этот человек, сэр. Поэтому я и осмелился вас побеспокоить. — Не знаете, кто он? — переспросил Дориан. — Что вы хотите этим сказать? Разве он не из ваших людей? — Нет, сэр. Я его никогда раньше не видел. Похоже, это какой-то матрос, сэр. |
| The pen dropped from Dorian Gray's hand, and he felt as if his heart had suddenly stopped beating. "A sailor?" he cried out. "Did you say a sailor?" |
Перо выпало из руки Дориана, и сердце у него замерло. — Матрос? — переспросил он. — Вы говорите, матрос? |
| "Yes, sir. He looks as if he had been a sort of sailor; tattooed on both arms, and that kind of thing." | — Да, сэр. По всему видно. На обеих руках татуировка… ну, и все такое прочее… |
| "Was there anything found on him?" said Dorian, leaning forward and looking at the man with startled eyes. "Anything that would tell his name?" |
— А при нем ничего не нашли? — Дориан подался вперед, ошеломленно глядя на егеря. — Например, какой-нибудь документ, из которого можно узнать его имя? |
| "Some money, sir—not much, and a six-shooter. There was no name of any kind. A decent-looking man, sir, but rough-like. A sort of sailor we think." | — Нет, сэр. Только немного денег и шестизарядный револьвер — больше ничего. А имя нигде не указано. Человек, видимо, приличный, но из простых. Мы думаем, что он из матросов. |
| Dorian started to his feet. A terrible hope fluttered past him. He clutched at it madly. "Where is the body?" he exclaimed. "Quick! I must see it at once." |
Дориан вскочил из-за стола. В нем проснулась безумная надежда, и он судорожно за нее ухватился. — Где он? Я хочу его сейчас же увидеть. |
| "It is in an empty stable in the Home Farm, sir. The folk don't like to have that sort of thing in their houses. They say a corpse brings bad luck." | — Он на ферме, сэр. В пустой конюшне. Люди не любят держать в доме покойников — говорят, мертвец приносит несчастье. |
| "The Home Farm! Go there at once and meet me. Tell one of the grooms to bring my horse round. No. Never mind. I'll go to the stables myself. It will save time." | — На ферме? Сейчас же отправляйтесь туда и ждите меня. Скажите кому-нибудь из конюхов, чтобы привели мне лошадь… Или нет, не надо. Я сам пойду в конюшню. Так будет быстрее. |
| In less than a quarter of an hour, Dorian Gray was galloping down the long avenue as hard as he could go. The trees seemed to sweep past him in spectral procession, and wild shadows to fling themselves across his path. Once the mare swerved at a white gate-post and nearly threw him. He lashed her across the neck with his crop. She cleft the dusky air like an arrow. The stones flew from her hoofs. | Не прошло и четверти часа, как Дориан Грей уже мчался галопом на ферму. Деревья призрачной чередой проносились мимо, и дорогу перебегали пугливые тени. Где-то на пол-пути кобыла неожиданно свернула в сторону, к какой-то белой ограде, и чуть не сбросила его на землю. Он хлестнул ее, и она понеслась дальше, так что камни летели из-под ее копыт. |
| At last he reached the Home Farm. Two men were loitering in the yard. He leaped from the saddle and threw the reins to one of them. In the farthest stable a light was glimmering. Something seemed to tell him that the body was there, and he hurried to the door and put his hand upon the latch. | Наконец Дориан доскакал до фермы. По двору слонялись двое рабочих. Он спрыгнул с лошади и бросил поводья одному из них. В самой дальней конюшне светился огонек. Какой-то внутренний голос подсказал Дориану, что покойник там. Он быстро подошел к двери и взялся за щеколду. |
| There he paused for a moment, feeling that he was on the brink of a discovery that would either make or mar his life. Then he thrust the door open and entered. | Он вошел не сразу, а постоял минуту, чувствуя, что сейчас ему предстоит сделать открытие, которое либо вернет ему покой, либо испортит жизнь навсегда. Наконец он рывком открыл дверь и вошел. |
| On a heap of sacking in the far corner was lying the dead body of a man dressed in a coarse shirt and a pair of blue trousers. A spotted handkerchief had been placed over the face. A coarse candle, stuck in a bottle, sputtered beside it. | На мешках в дальнем углу конюшни лежал человек в грубой рубахе и синих штанах. Лицо его было накрыто пестрым ситцевым платком. Рядом горела, потрескивая, толстая свеча, воткнутая в бутылку. |
| Dorian Gray shuddered. He felt that his could not be the hand to take the handkerchief away, and called out to one of the farm-servants to come to him. | Дориан дрожал, чувствуя, что у него не хватит духу своей рукой снять платок. Он подозвал одного из работников. |
| "Take that thing off the face. I wish to see it," he said, clutching at the door-post for support. | — Снимите эту тряпку, я хочу его видеть, — сказал он и прислонился к дверному косяку для опоры. |
| When the farm-servant had done so, he stepped forward. A cry of joy broke from his lips. The man who had been shot in the thicket was James Vane. | Когда парень снял платок, Дориан подошел ближе и непроизвольно вскрикнул от радости: человек, убитый в лесу, оказался Джеймсом Вейном! |
| He stood there for some minutes looking at the dead body. As he rode home, his eyes were full of tears, for he knew he was safe. | Несколько минут Дориан Грей не мог сдвинуться с места и оторвать глаз от покойника. Когда он ехал домой, в глазах его стояли слезы: теперь он спасен! |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте