Аудиокниги →

Around the World in 80 Days, Jules Verne (Вокруг света за 80 дней, Жюль Верн)

Герой романа, Филеас Фогг, побился об заклад, что сумеет обогнуть земной шар с запада на восток в срок не более 80 дней, что в те времена было очень авантюрной задачей. Путешествие Фогга начинается в Англии, а дальше он отправляется во Францию, Италию, Египет, Индию, Китай, Японию и Америку. По пути ему встречается множество опасностей.

Chapter I - In Which Phileas Fogg And Passepartout Accept Each Other, The One as Master, The Other as Man	Глава 1, где заключается взаимный договор, по которому Паспарту поступает в услужение к Филеасу Фоггу
Mr. Phileas Fogg lived, in 1872, at No. 7, Saville Row, Burlington Gardens, the house in which Sheridan died in 1814. He was one of the most noticeable members of the Reform Club, though he seemed always to avoid attracting attention; an enigmatical personage, about whom little was known, except that he was a polished man of the world.	В доме номер семь на Сэвиль-роу, Берлингтон Гарденс, — в том самом доме, где в 1814 году умер Шеридан, — в 1872 году проживал Филеас Фогг, эсквайр; хотя этот человек всячески старался не привлекать к себе внимания, он слыл одним из наиболее оригинальных и примечательных членов лондонского Реформ-клуба. Таким образом, одного из самых знаменитых ораторов, украшавших Англию своим талантом, сменил упомянутый Филеас Фогг, человек загадочный, о котором было известно лишь то, что он принадлежал к высшему английскому обществу, был прекрасно воспитан и необычайно красив.
People said that he resembled Byron at least that his head was Byronic; but he was a bearded, tranquil Byron, who might live on a thousand years without growing old.	Говорили, что он походил на Байрона (однако только лицом; обе ноги у него были здоровы), но то был Байрон, носивший усы и бакенбарды, Байрон бесстрастный, который мог бы прожить, не старея, целую тысячу лет.
Certainly an Englishman, it was more doubtful whether Phileas Fogg was a Londoner. He was never seen on 'Change, nor at the Bank, nor in the counting-rooms of the "City"; no ships ever came into London docks of which he was the owner;	Филеас Фогг, несомненно, был англичанином, но, по всей вероятности, не был уроженцем Лондона. Его никогда не видели ни на бирже, ни в банке, ни в одной из контор Сити. Ни причалы, ни доки Лондона никогда не принимали корабля, который принадлежал бы судовладельцу Филеасу Фоггу.
he had no public employment; he had never been entered at any of the Inns of Court, either at the Temple, or Lincoln's Inn, or Gray's Inn; nor had his voice ever resounded in the Court of Chancery, or in the Exchequer, or the Queen's Bench, or the Ecclesiastical Courts.	Имя этого джентльмена не числилось в списках членов какого-либо правительственного комитета. Не значилось оно также ни в коллегии адвокатов, ни в корпорациях юристов — одном из «иннов» — Темпля, Линкольна или Грея. Никогда не выступал он ни в Канцлерском суде, ни в Суде королевской скамьи, ни в Шахматной палате, ни в Церковном суде.
He certainly was not a manufacturer; nor was he a merchant or a gentleman farmer. His name was strange to the scientific and learned societies, and he never was known to take part in the sage deliberations of the Royal Institution or the London Institution, the Artisan's Association, or the Institution of Arts and Sciences.	Он не был ни промышленником, ни негоциантом, ни купцом, ни землевладельцем. Он не имел отношения ни к «Британскому королевскому обществу», ни к «Лондонскому институту», ни к «Институту прикладного искусства», ни к «Институту Рассела», ни к «Институту западных литератур», ни к «Институту права», ни, наконец, к «Институту наук и искусств», состоящему под высоким покровительством её величества королевы.
He belonged, in fact, to none of the numerous societies which swarm in the English capital, from the Harmonic to that of the Entomologists, founded mainly for the purpose of abolishing pernicious insects.	Не принадлежал он также ни к одному из тех многочисленных обществ, которые так распространены в столице Англии, — начиная от «Музыкального» и кончая «Энтомологическим обществом», основанным, главным образом, в целях истребления вредных насекомых.
Phileas Fogg was a member of the Reform, and that was all. The way in which he got admission to this exclusive club was simple enough. He was recommended by the Barings, with whom he had an open credit. His cheques were regularly paid at sight from his account current, which was always flush.	Филеас Фогг был членом Реформ-клуба, и только. Тому, кто удивится, каким образом этот столь таинственный джентльмен оказался членом такой почтенной ассоциации, надлежит ответить: «Он избран по рекомендации братьев Бэринг, у которых ему открыт текущий счёт». Это обстоятельство и тот факт, что его чеки исправно и незамедлительно оплачивались, придавали ему в обществе вес.
Was Phileas Fogg rich? Undoubtedly. But those who knew him best could not imagine how he had made his fortune, and Mr. Fogg was the last person to whom to apply for the information.	Был ли Филеас Фогг богат? Несомненно. Но как он нажил своё состояние? На этот вопрос не могли ответить даже самые осведомлённые люди, а мистер Фогг был последним, к кому уместно было бы обратиться за подобными сведениями.
He was not lavish, nor, on the contrary, avaricious; for, whenever he knew that money was needed for a noble, useful, or benevolent purpose, he supplied it quietly and sometimes anonymously.	Он не отличался расточительностью, но во всяком случае не был скуп, ибо, когда требовались деньги для осуществления какого-либо благородного, великодушного или полезного дела, он, молча и обычно скрывая своё имя, приходил на помощь.
He was, in short, the least communicative of men. He talked very little, and seemed all the more mysterious for his taciturn manner. His daily habits were quite open to observation; but whatever he did was so exactly the same thing that he had always done before, that the wits of the curious were fairly puzzled.	Словом, трудно было себе представить менее общительного человека. Он говорил ровно столько, сколько было необходимо, и чем молчаливее он был, тем таинственнее казался. А между тем жизнь его проходила у всех на виду; но он с такой математической точностью делал изо дня в день одно и то же, что неудовлетворённое воображение поневоле искало себе пищи за пределами этой видимой жизни.
Had he travelled? It was likely, for no one seemed to know the world more familiarly; there was no spot so secluded that he did not appear to have an intimate acquaintance with it. He often corrected, with a few clear words, the thousand conjectures advanced by members of the club as to lost and unheard-of travellers, pointing out the true probabilities, and seeming as if gifted with a sort of second sight, so often did events justify his predictions. He must have travelled everywhere, at least in the spirit.	Путешествовал ли он? Весьма возможно, ибо никто лучше его не знал карты земного шара. Не было такого пункта, даже весьма отдалённого, о котором он не имел бы самых точных сведений. Не раз удавалось ему с помощью нескольких кратких, но ясных замечаний разрешать бесконечные споры, которые велись в клубе по поводу пропавших или заблудившихся путешественников. Он указывал наиболее вероятный исход дела, и развитие последующих событий неизменно подтверждало его предположения, словно Филеас Фогг был одарён способностью ясновидения. Казалось, этот человек успел побывать всюду, во всяком случае — мысленно.
It was at least certain that Phileas Fogg had not absented himself from London for many years. Those who were honoured by a better acquaintance with him than the rest, declared that nobody could pretend to have ever seen him anywhere else.	А между тем было достоверно известно, что Филеас Фогг уже много лет не покидал Лондона. Те, кто имел честь знать его несколько ближе, утверждали, что его можно встретить только по дороге из дома в клуб или обратно, и нигде больше.
His sole pastimes were reading the papers and playing whist. He often won at this game, which, as a silent one, harmonised with his nature; but his winnings never went into his purse, being reserved as a fund for his charities.	Времяпрепровождение Филеаса Фогга в клубе сводилось к чтению газет и игре в вист. Он часто выигрывал в этой молчаливой, столь подходившей к его натуре игре, но выигрыш никогда не оставался у него в кошельке, а составлял значительную долю в его пожертвованиях на благотворительные цели.
Mr. Fogg played, not to win, but for the sake of playing. The game was in his eyes a contest, a struggle with a difficulty, yet a motionless, unwearying struggle, congenial to his tastes.	Уместно заметить, что мистер Фогг вообще играл не ради выигрыша. Игра для него была состязанием, борьбой с затруднениями, но борьбой, не требующей ни движения, ни перемены места, а потому не утомительной. А это соответствовало его характеру.
Phileas Fogg was not known to have either wife or children, which may happen to the most honest people; either relatives or near friends, which is certainly more unusual. He lived alone in his house in Saville Row, whither none penetrated.	Насколько известно, Филеас Фогг был холост и бездетен, — что случается даже с самыми почтенными людьми, — и не имел ни родных, ни друзей, — что уже случается поистине редко. Он жил одиноко в своём доме на Сэвиль-роу, куда никто не был вхож.
A single domestic sufficed to serve him. He breakfasted and dined at the club, at hours mathematically fixed, in the same room, at the same table, never taking his meals with other members, much less bringing a guest with him; and went home at exactly midnight, only to retire at once to bed.	Его личная жизнь никогда не являлась предметом обсуждения. Ему прислуживал лишь один человек. Завтракал и обедал он в клубе в точно установленные часы, всегда в одном и том же зале и за одним и тем же столиком, не угощая своих партнёров по игре и не приглашая никого из посторонних. Ровно в полночь он возвращался домой.
He never used the cosy chambers which the Reform provides for its favoured members. He passed ten hours out of the twenty-four in Saville Row, either in sleeping or making his toilet. When he chose to take a walk it was with a regular step in the entrance hall with its mosaic flooring, or in the circular gallery with its dome supported by twenty red porphyry Ionic columns, and illumined by blue painted windows.	никогда не оставаясь ночевать в прекрасных комфортабельных комнатах, которые Реформ-клуб предоставляет для этой цели своим членам. Из двадцати четырех часов десять он проводил дома — либо в постели, либо за туалетом. Если уж Филеас Фогг прогуливался, то неизменно мерил своими ровными шагами приёмный зал клуба, выстланный мозаичным паркетом, или расхаживал по круглой галерее, увенчанной куполом из голубого стекла, покоившимся на двадцати ионических колоннах красного порфира.
When he breakfasted or dined all the resources of the club-its kitchens and pantries, its buttery and dairy-aided to crowd his table with their most succulent stores; he was served by the gravest waiters, in dress coats, and shoes with swan-skin soles, who proffered the viands in special porcelain, and on the finest linen; club decanters, of a lost mould, contained his sherry, his port, and his cinnamon-spiced claret; while his beverages were refreshingly cooled with ice, brought at great cost from the American lakes.	Кухни, кладовые, буфеты, рыбные садки и молочные клуба снабжали его к завтраку и обеду самой лучшей провизией; клубные лакеи — безмолвные, торжественные фигуры в чёрных фраках и башмаках на войлочной подошве — прислуживали ему, подавая кушанья в особой фарфоровой посуде; стол был покрыт восхитительным саксонским полотном, сервирован старинным хрусталём, предназначенным для шерри, портвейна или кларета, настоенного на корице и гвоздике; и, наконец, к столу подавали лёд — гордость клуба, — придававший приятную свежесть этим напиткам: он с большими затратами доставлялся в Лондон прямо с американских озёр.
If to live in this style is to be eccentric, it must be confessed that there is something good in eccentricity.	Если человека, ведущего подобную жизнь, именуют чудаком, то следует признать, что чудачество вещь весьма приятная!
The mansion in Saville Row, though not sumptuous, was exceedingly comfortable. The habits of its occupant were such as to demand but little from the sole domestic, but Phileas Fogg required him to be almost superhumanly prompt and regular.	Дом на Сэвиль-роу не блистал роскошью, но отличался полным комфортом. К тому же при неизменных привычках хозяина обязанности прислуги были несложны. Однако Филеас Фогг требовал от своего единственного слуги исключительной точности и аккуратности.
On this very 2nd of October he had dismissed James Forster, because that luckless youth had brought him shaving-water at eighty-four degrees Fahrenheit instead of eighty-six; and he was awaiting his successor, who was due at the house between eleven and half-past.	Как раз в тот день, 2 октября, Филеас Фогг рассчитал своего слугу Джемса Форстера, который провинился в том, что принёс своему хозяину воду для бритья, нагретую до восьмидесяти четырех градусов по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести; и теперь он ждал нового слугу, который должен был явиться между одиннадцатью часами и половиной двенадцатого утра.
Phileas Fogg was seated squarely in his armchair, his feet close together like those of a grenadier on parade, his hands resting on his knees, his body straight, his head erect; he was steadily watching a complicated clock which indicated the hours, the minutes, the seconds, the days, the months, and the years. At exactly half-past eleven Mr. Fogg would, according to his daily habit, quit Saville Row, and repair to the Reform.	Филеас Фогг плотно сидел в кресле, сдвинув пятки, как солдат на параде; опершись руками на колени, выпрямившись и подняв голову, он следил за движением стрелки стоявших на камине часов, которые одновременно показывали часы, минуты, секунды, дни недели, числа месяца и год. Ровно в половине двенадцатого мистер Фогг, следуя своей ежедневной привычке, должен был выйти из дому и отправиться в Реформ-клуб.
A rap at this moment sounded on the door of the cosy apartment where Phileas Fogg was seated, and James Forster, the dismissed servant, appeared.	В эту минуту раздался стук в дверь маленькой гостиной, где находился Филеас Фогг. Появился уволенный Джемс Форстер.
"The new servant," said he. A young man of thirty advanced and bowed. "You are a Frenchman, I believe," asked Phileas Fogg, "and your name is John?"	— Новый слуга, — доложил он. В комнату с поклоном вошёл малый лет тридцати. — Вы француз и вас зовут Джон? — спросил Филеас Фогг.
"Jean, if monsieur pleases," replied the newcomer, "Jean Passepartout, a surname which has clung to me because I have a natural aptness for going out of one business into another. I believe I'm honest, monsieur, but, to be outspoken, I've had several trades. I've been an itinerant singer, a circus-rider, when I used to vault like Leotard, and dance on a rope like Blondin.	— Жан, с вашего позволения, — ответил вошедший, — Жан Паспарту. Прозвище это мне дали давно, и оно доказывает, что я способен выпутаться из любого затруднения. Я считаю себя честным человеком, сударь, но, говоря по правде, перепробовал немало профессий. Я был бродячим певцом, наездником в цирке, вольтижировал, как Леотар, и танцевал на проволоке, как Блонден.
Then I got to be a professor of gymnastics, so as to make better use of my talents; and then I was a sergeant fireman at Paris, and assisted at many a big fire. But I quitted France five years ago, and, wishing to taste the sweets of domestic life, took service as a valet here in England.	Затем, чтобы лучше использовать свои способности, сделался преподавателем гимнастики и, наконец, был в Париже старшим пожарным. В моём послужном списке числится несколько недурных пожаров. Но вот уж пять лет, как я покинул Францию и, чтобы вкусить прелести домашней жизни, служу в Англии лакеем.
Finding myself out of place, and hearing that Monsieur Phileas Fogg was the most exact and settled gentleman in the United Kingdom, I have come to monsieur in the hope of living with him a tranquil life, and forgetting even the name of Passepartout	Оставшись без места и узнав, что мистер Филеас Фогг самый аккуратный человек и самый большой домосед в Соединённом королевстве, я прихожу сюда в надежде зажить спокойно и позабыть о том, что меня зовут Паспарту
"Passepartout suits me," responded Mr. Fogg. "You are well recommended to me; I hear a good report of you. You know my conditions?" "Yes, monsieur." "Good! What time is it?" "Twenty-two minutes after eleven," returned Passepartout, drawing an enormous silver watch from the depths of his pocket. "You are too slow," said Mr. Fogg. "Pardon me, monsieur, it is impossible	— Вы мне подходите. Паспарту, — ответил джентльмен. — Мне вас рекомендовали, и у меня о вас хорошие сведения. Вам известны мои условия? — Да, сударь. — Хорошо. Сколько времени на ваших часах? — Одиннадцать часов двадцать две минуты, — ответил Паспарту, извлекая из недр жилетного кармана громадные серебряные часы. — Ваши отстают, — заметил мистер Фогг. — Простите, сударь, это невозможно.
"You are four minutes too slow. No matter; it's enough to mention the error. Now from this moment, twenty-nine minutes after eleven, a.m., this Wednesday, 2nd October, you are in my service."	— Они отстают на четыре минуты. Но это несущественно. Достаточно установить расхождение. Итак, начиная с этого мгновения — то есть с одиннадцати часов двадцати девяти минут утра среды, второго октября, тысяча восемьсот семьдесят второго года — вы у меня на службе.
Phileas Fogg got up, took his hat in his left hand, put it on his head with an automatic motion, and went off without a word.	Сказав это, Филеас Фогг поднялся, взял левой рукой шляпу, привычным движением надел её на голову и вышел из комнаты, не прибавив ни слова.
Passepartout heard the street door shut once; it was his new master going out. He heard it shut again; it was his predecessor, James Forster, departing in his turn. Passepartout remained alone in the house in Saville Row.	Паспарту слышал, как хлопнула наружная дверь: это вышел его новый хозяин; затем она хлопнула второй раз: это ушёл его предшественник Джемс Форстер. Паспарту остался один в доме на Сэвиль-роу.

Chapter II (Глава 2) →

Оставить комментарий

Для комментирования необходимо войти через Вконтакте