Fair Youth Sonnets 81-90
| Sonnet 81 | Сонет 81 |
| Or shall I live your epitaph to make, Or you survive when I in earth am rotten, From hence your memory death cannot take, Although in me each part will be forgotten. Your name from hence immortal life shall have, Though I (once gone) to all the world must die; The earth can yield me but a common grave, When you intombd in mens eyes shall lie: Your monument shall be my gentle verse, Which eyes not yet created shall o'er-read, And tongues to be your being shall rehearse, When all the breathers of this world are dead; You still shall live (such virtue hath my pen) Where breath most breathes, even in the mouths of men. | Я ль сочиню тебе надгробный стих, Иль ты мое увидишь погребенье, - Но ты пребудешь ввек в сердцах людских, А я истлею, преданный забвенью. Бессмертие отныне жребий твой, Мое же имя смерть не пощадила. Мой жалкий прах лежит в земле сырой, Но на виду у всех твоя могила. Я памятник тебе в стихах воздвиг. Их перечтут в грядущем наши дети, И вновь тебя прославит их язык, Когда не будет нас уже на свете. Могуществом поэзии моей Ты будешь жить в дыхании людей. |
| Sonnet 82 | Сонет 82 |
| I grant thou wert not married to my Muse, And therefore mayst without attaint o'erlook The dedicated words which writers use Of their fair subjects, blessing every book. Thou art as fair in knowledge as in hue, Finding thy worth a limit past my praise, And therefore art inforced to seek anew Some fresher stamp of the time-bettering days. And do so, love; yet when they have devised What straind touches rhetoric can lend, Thou, truly fair, wert truly sympathised In true plain words by the true-telling friend; And their gross painting might be better used Where cheeks need blood; in thee it is abused. | Ты с музою моей не обручен, А потому без всякого смущенья Глядишь ты, как тебе со всех сторон Поэты преподносят посвященья. Всей мудрости твоей и красоты Представить не смогли мои сонеты, И у поэтов новых хочешь ты Найти достойней и верней портреты. Ну что ж, ищи! Когда же истощат Искусную риторику другие, Ты возвратись тогда ко мне назад - Слова услышишь нежные, простые. Нужна бескровным яркая мазня - В тебе ж избыток крови и огня. |
| Sonnet 83 | Сонет 83 |
| I never saw that you did painting need, And therefore to your fair no painting set; I found (or thought I found) you did exceed The barren tender of a poet's debt: And therefore have I slept in your report, That you yourself, being extant, well might show How far a modern quill doth come too short, Speaking of worth, what worth in you doth grow. This silence for my sin you did impute, Which shall be most my glory, being dumb, For I impair not beauty, being mute, When others would give life, and bring a tomb. There lives more life in one of your fair eyes Than both your poets can in praise devise. | Не замечая на тебе румян, И сам я их не брал, тебя рисуя. Казалось мне, - коль это не обман, - Даешь ты больше, чем отдать могу я. И потому был вялым мой язык, Что ожидал я - сам ты громогласно Расскажешь всем, как искажен твой лик В поэзии и слабой, и пристрастной. Молчанье ты вменяешь мне в вину, Но эта немота - моя заслуга: Я красоты твоей не обману И не предам могиле прелесть друга. Ведь жизни, что горит в глазах твоих, Не передаст и двух поэтов стих. |
| Sonnet 84 | Сонет 84 |
| Who is it that says most which can say more Than this rich praise -- that you alone are you, In whose confine immurd is the store Which should example where your equal grew? Lean penury within that pen doth dwell That to his subject lends not some small glory, But he that writes of you, if he can tell That you are you, so dignifies his story: Let him but copy what in you is writ, Not making worse what nature made so clear, And such a counterpart shall fame his wit, Making his style admird every where. You to your beauteous blessings add a curse, Being fond of praise, which makes your praises worse. | Кто скажет больше? Что красноречивей Хвалы немногословной - "Ты есть ты"? Нет в мире слов дороже и правдивей, Достигнувших такой же высоты. Беспомощны и неискусны перья, Бессильные предмет украсить свой. Но тот заслужит славы и доверья, Кто просто назовет тебя тобой. Пускай изобразит он, не лукавя, То, что создать природы гений смог, И прославлять тогда мы будем вправе Его искусство, ум его и слог. Но чтоб хвала не навлекла хулы, Не жаждай безудержной похвалы. |
| Sonnet 85 | Сонет 85 |
| My tongue-tied Muse in manners holds her still, While comments of your praise, richly compiled, Reserve their character with golden quill And precious phrase by all the Muses filed. I think good thoughts, whilst other write good words, And like unlettered clerk still cry 'Amen' To every hymn that every spirit affords In polished form of well-refind pen. Hearing you praised, I say, ''Tis so, 'tis true', And to the most of praise add something more; But that is in my thought, whose love to you (Though words come hindmost) holds his rank before. Then others for the breath of words respect, Me for my dumb thoughts, speaking in effect. | Безмолвна Муза скромная моя, Меж тем тебе похвал кудрявых том Оттачивают, лести не тая, Другие музы золотым пером. Я полон дум, они же пышных слов. Как пономарь, не знающий письма, "Аминь" твержу я после их стихов - Творений изощренного ума. Их слыша, говорю я: "Да", "Вот, вот", И также рассыпаюсь в похвалах. Но лишь в душе. А в ней любовь живет, Живет без слов, но жарче, чем в словах. За звучные слова цени других; Меня же - за невысказанный стих. |
| Sonnet 86 | Сонет 86 |
| Was it the proud full sail of his great verse, Bound for the prize of all-too-precious you, That did my ripe thoughts in my brain inhearse, Making their tomb the womb wherein they grew? Was it his spirit, by spirits taught to write Above a mortal pitch, that struck me dead? No, neither he, nor his compeers by night Giving him aid, my verse astonishd. He, nor that affable familiar ghost Which nightly gulls him with intelligence, As victors, of my silence cannot boast; I was not sick of any fear from thence; But when your countenance filled up his line, Then lacked I matter, that infeebled mine. | Его ль стихи, красой тебя пленив И гордо распустив свои ветрила, Во мне замкнули мысли, превратив Утробу, их зачавшую, в могилу? Его ли дух, бессмертных слов творец, Мой тихий голос предал вдруг проклятью? Нет! То не он готовит мне конец И не его коварные собратья. Не сможет он, ни дух ему родной, Чьи по ночам он слушал назиданья, Похвастаться победой надо мной, И не от них идет мое молчанье. Но ты теперь живешь в его стихах, И, обеднев, мой малый дар зачах. |
| Sonnet 87 | Сонет 87 |
| Farewell, thou art too dear for my possessing, And like enough thou know'st thy estimate: The charter of thy worth gives thee releasing; My bonds in thee are all determinate. For how do I hold thee but by thy granting, And for that riches where is my deserving? The cause of this fair gift in me is wanting, And so my patent back again is swerving. Thy self thou gav'st, thy own worth then not knowing, Or me, to whom thou gav'st it, else mistaking; So thy great gift, upon misprision growing, Comes home again, on better judgement making. Thus have I had thee as a dream doth flatter, In sleep a king, but waking no such matter. | Прощай! Меж нас я не хочу сближенья - Ведь для меня чрезмерно дорога ты. Вручаю сам тебе освобожденье, Ты предо мной ни в чем не виновата. Тебя держать, презрев твое желанье? Как мне принять такое подношенье? Не стою я столь щедрого даянья - Так отбери же запись на владенье. Меня ль, себя ль оцениваешь ложно, Но быть моей - ошибка и страданье. Твой дивный дар принять мне невозможно Возьми его назад без колебанья. Тобой владел я в лестном сновиденье: Король во сне ничто по пробужденье. |
| Sonnet 88 | Сонет 88 |
| When thou shalt be disposed to set me light, And place my merit in the eye of scorn, Upon thy side against myself I'll fight, And prove thee virtuous, though thou art forsworn: With mine own weakness being best acquainted, Upon thy part I can set down a story Of faults concealed wherein I am attainted, That thou in losing me shall win much glory; And I by this will be a gainer too, For, bending all my loving thoughts on thee, The injuries that to myself I do, Doing thee vantage, double vantage me. Such is my love, to thee I so belong, That for thy right myself will bear all wrong. | Когда решишь расстаться ты со мной И обольешь меня своим презреньем, С тобою на себя пойду войной, Твой приговор не оскорблю сомненьем. Всех лучше зная суетный свой нрав, Раскрою пред тобой свои пороки, И ты, меня унизив и прогнав, Себя покроешь славою высокой. И выигрыш мне будет самому: Ведь я к тебе привязан всей душою - Коль рада ты позору моему, То радостью твоей я счастлив вдвое. Так я люблю! Стерплю и больше зла, Чтоб только ты счастливою была. |
| Sonnet 89 | Сонет 89 |
| Say that thou didst forsake me for some fault, And I will comment upon that offence; Speak of my lameness, and I straight will halt, Against thy reasons making no defence. Thou canst not (love) disgrace me half so ill, To set a form upon desird change, As I'll myself disgrace, knowing thy will: I will acquaintance strangle and look strange, Be absent from thy walks, and in my tongue Thy sweet belovd name no more shall dwell, Lest I (too much profane) should do it wrong, And haply of our old acquaintance tell. For thee, against myself I'll vow debate, For I must ne'er love him whom thou dost hate. | Ты скажешь, что покинут я тобой Из-за моих пороков - соглашаюсь. Коль скажешь: хром я, - стану я хромой, Оправдываться даже не решаясь. Ища разрыва нашего предлог, Ты так не насмеешься надо мною, Как сам себя я осмеять бы мог. Чужим представлюсь, близость нашу скрою, Не повстречаюсь на твоем пути, Нежнейшее твое забуду имя, Чтобы тебе вреда не нанести Словами безрассудными своими. Из-за тебя себя я обвинил: Мне ненавистен, кто тебе не мил. |
| Sonnet 90 | Сонет 90 |
| Then hate me when thou wilt, if ever, now Now while the world is bent my deeds to cross, Join with the spite of Fortune, make me bow, And do not drop in for an after-loss. Ah do not, when my heart has scaped this sorrow, Come in the rearward of a conquered woe; Give not a windy night a rainy morrow, To linger out a purposed overthrow. If thou wilt leave me*, do not leave me last, When other petty griefs have done their spite, But in the onset come; so shall I taste At first the very worst of Fortune's might; And other strains of woe, which now seem woe, Compared with loss of thee, will not seem so. | Что ж, ненавидь, коль хочешь! Но сейчас, Сейчас, когда грозит мне злобой небо. Согни меня, с судьбой объединясь, Но лишь бы твой удар последним не был. Ах, если сердцем я осилю зло, Ему немедля ты явись на смену. Чтобы за бурной ночью не пришло С дождями утро, - доверши измену И уходи! Но только не тогда, Когда все беды наигрались мною. Уйди сейчас, чтоб первая беда Была страшней всех посланных судьбою. И после жесточайшей из утрат Другие легче станут во сто крат. |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте