Romeo and Juliet Act 3, Scene 3
| Act 3, Scene 3 | Акт 3, Сцена 3 |
| Friar Lawrence's cell | Келья монаха Лоренцо |
| (Enter Friar Lawrence and Romeo) | (Входят Лоренцо и Ромео) |
| Friar. Romeo, come forth; come forth, thou fearful man. Affliction is enanmour'd of thy parts, And thou art wedded to calamity. | Лоренцо: Ну, выходи, Ромео, выйди трус; Печаль в твои достоинства влюбилась, И с бедствием повенчан ты. |
| Romeo. Father, what news? what is the prince's doom What sorrow craves acquaintance at my hand, That I yet know not? | Ромео: Отец, Что нового? Чем герцог порешил? Какое мне грозит знакомством горе, Которого еще не знаю я? |
| Friar. Too familiar Is my dear son with such sour company: I bring thee tidings of the prince's doom. | Лоренцо: Мой милый сын, ты слишком хорошо Знаком и так с угрюмою печалью. Известие о приговоре принца Тебе принес я. |
| Romeo. What less than doomsday is the prince's doom? | Ромео: В чем он состоит? Не в смерти ли? |
| Friar. A gentler judgment vanish'd from his lips,-- Not body's death, but body's banishment. | Лоренцо: Он не на столько строг: Ты присужден не к смерти, а к изгнанью. |
| Romeo. Ha, banishment? be merciful, say death; For exile hath more terror in his look, Much more than death; do not say banishment. | Ромео: К изгнанию? Будь милостив, скажи, Что к смерти: мне страшней гораздо ссылка; Не говори ты мне о ней, отец. |
| Friar. Hence from Verona art thou banished: Be patient, for the world is broad and wide. | Лoренцо: Ты изгнан лишь отсюда, из Вероны; Не унывай: обширен Божий мир. |
| Romeo. There is no world without Verona walls, But purgatory, torture, hell itself. Hence-banished is banish'd from the world, And world's exile is death, then banished Is death mis-term'd: calling death banishment, Thou cutt'st my head off with a golden axe, And smil'st upon the stroke that murders me. |
Ромео: Вне стен ее нет никого мира; Там мука лишь, чистилище и ад. Изгнание отсюда есть изгнанье из мира, А изгнание из мира есть та же смерть, С названием другим, неправильным; И называя смерть изгнанием, Ты голову мне рубишь секирою из золота, Следя с улыбкою за гибельным ударом. |
| Friar. O deadly sin! O rude unthankfulness! Thy fault our law calls death; but the kind prince, Taking thy part, hath brush'd aside the law, And turn'd that black word death to banishment: This is dear mercy, and thou see'st it not. | Лоренцо: О, смертный грех - твоя неблагодарность! Проступок твой, по нашему закону, Смерть заслужил, но добрый герцог наш, Из милости к тебе, закон нарушил, И приговор он смертный заменил Изгнанием. Большая это милость, И этого не понимаешь ты! |
| Romeo. 'Tis torture, and not mercy: heaven is here, Where Juliet lives; and every cat, and dog, And little mouse, every unworthy thing, Live here in heaven, and may look on her; But Romeo may not. More validity, More honourable state, more courtship lives In carrion flies than Romeo: they may seize On the white wonder of dear Juliet's hand, And steal immortal blessing from her lips; Who, even in pure and vestal modesty, Still blush, as thinking their own kisses sin; |
Ромео: Мученье, а не милость; небеса Здесь, где живет Джульетта. Каждый кот, Собака, мышь, последнее творенье Ничтожное - живут здесь, в небесах, Все на нее тут могут любоваться; Ромео - нет. У мух навозных больше Почетных прав, свободы для любви, Чем у него: они свободно могут К ее руке прекрасной припадать, Бессмертное блаженство похищать, По временам, с ее невинных губок, Что, в чистоте девической своей, Самих себя касаяся, краснеют. |
| But Romeo may not; he is banished, This may flies do, when I from this must fly. And sayest thou yet that exile is not death! Hadst thou no poison mix'd, no sharp-ground knife, No sudden mean of death, though ne'er so mean, But banished to kill me; banished? O friar, the damned use that word in hell; Howlings attend it: how hast thou the heart, Being a divine, a ghostly confessor, A sin-absolver, and my friend profess'd, To mangle me with that word banishment? |
Дозволено все это делать мухам, Мне ж велено от этого бежать; Им - воля, Мне - изгнание. И ты Мне говоришь, Что ссылка лучше смерти! Иль у тебя Нет яда под рукой, иль острого ножа, Или другого готового орудия для смерти, Лишь бы не столь ужасного, как ссылка, Чтобы меня убить? - Я изгнан... О! Ведь это слово грешники в аду Со скрежетом и стоном произносят; Как у тебя, духовного лица, врача души, Решителя грехов и моего испытанного друга, Как у тебя теперь достало духу Меня терзать ужасным словом "изгнан"? |
| Friar. Thou fond mad man, hear me speak a little, | Лoренцо: Помешанный, безумный человек! Дай мне сказать два слова. |
| Romeo. O, thou wilt speak again of banishment. | Ромео: Чтоб опять Заговорить о ссылке? |
| Friar. I'll give thee armour to keep off that word; Adversity's sweet milk, philosophy, To comfort thee, though thou art banished. | Лоренцо: Я хочу Оружье дать тебе, чтоб это слово Ты отразил. В беде услада - мудрость. Она тебя утешит и в изгнаньи. |
| Romeo. Yet banished? Hang up philosophy! Unless philosophy can make a Juliet, Displant a town, reverse a prince's doom, It helps not, it prevails not, talk no more. | Ромео: Опять оно, изгнанье! - К черту мудрость! Не может, ведь, создать она Джульетту, Переместить Верону, отменить Мой приговор. Когда она бессильна, То нечего о ней и говорить. |
| Friar. O, then I see that madmen have no ears. | Лоренцо: Я вижу, что нет слуха у безумцев. |
| Romeo. How should they, when that wise men have no eyes? | Ромео: Как быть ему, когда у мудрецов Нет зрения? |
| Friar. Let me dispute with thee of thy estate. | Лоренцо: Обсудим-ка с тобою Твои дела. |
| Romeo. Thou canst not speak of that thou dost not feel: Wert thou as young as I, Juliet thy love, An hour but married, Tybalt murdered, Doting like me, and like me banished, Then mightst thou speak, then mightst thou tear thy hair, And fall upon the ground, as I do now, Taking the measure of an unmade grave. | Ромео: Как можешь ты судить О том, чего не чувствуешь? Когда бы Ты молод был, как я, любил Джульетту, Обвенчан был лишь час тому назад, Сведен с ума и умертвил Тибальда И изгнан был, как я, - тогда бы ты Мог говорить; ты волосы бы рвал И на землю упал бы так, как я, Чтоб мерку снять для будущей могилы. |
| (Knocking within) | (Стучат в дверь) |
| Friar. Arise; one knocks. Good Romeo, hide thyself. | Лoренцо: Вставай, уйди, Ромео! Милый, спрячься. |
| Romeo. Not I; unless the breath of heartsick groans, Mist-like infold me from the search of eyes. (Knocking) | Ромео: Не спрячусь я, пока пары от вздохов Меня от глаз не скроют, как туман. (Стучат.) |
| Friar. Hark, how they knock! Who's there? -Romeo, arise; Thou wilt be taken. Stay awhile; -Stand up; (Knocking) Run to my study. By-and-by! God's will! What simpleness is this. I come, I come! (Knocking). Who knocks so hard? whence come you? what's your will? | Лopeнцо: Кто там стучит? кто там? - Вставай, Ромео. Вставай; тебя здесь могут захватить. (Стучат) Беги в мою молельную. - Сейчас! О, Господи, как он упрям. - Иду! (Стучат) Кто громко так стучится? Вы откуда? Что нужно вам? |
| Nurse. Let me come in, and you shall know my errand; I come from Lady Juliet. | Кормилица: Впустите, и тогда Узнаете. Синьорою Джульеттой Я прислана. |
| Friar. Welcome then. | Лoренцо: О, если так, добро Пожаловать. |
| Nurse. O holy friar, O, tell me, holy friar, Where is my lady's lord, where's Romeo? | Кормилица: Святой отец, скажите - Где муж моей синьоры, где Ромео? |
| Friar. There on the ground, with his own tears made drunk. | Лоренцо: Вон, на полу, он опьянел от слез. |
| Nurse. Even so lies she, Blubbering and weeping, weeping and blubbering. Stand up, stand up; stand, an you be a man: For Juliet's sake, for her sake, rise and stand; Why should you fall into so deep an O? |
Кормилица: Как и моя синьора: с нею то же. О, горькое сочувствие! бедняжки! Как раз вот так лежит она и плачет Безудержно. Да будьте же мужчиной; Ну, встаньте для Джульетты, для нее! Зачем вздыхать так глубоко? |
| Romeo. Nurse! | Ромео: Ах, няня! |
| Nurse. Ah sir! ah sir! Well, death's the end of all. | Кормилица: Синьор, синьор, ведь смерть - конец всему. |
| Romeo. Spakest thou of Juliet? how is it with her? Doth not she think me an old murderer, Now I have stain'd the childhood of our joy With blood remov'd but little from her own? Where is she? and how doth she/ and what says My conceal'd lady to our cancell'd love? | Ромео: Ты о Джульетте здесь упомянула? Ну, что она? считает ли меня Она теперь убийцей закоснелым? Ведь колыбель счастливых наших дней Я запятнал столь близкою ей кровью! Что делает, что говорит она, Она, моя супруга в тайном браке, - Теперь, когда расторгнут наш союз? |
| Nurse. O, she says nothing, sir, but weeps and weeps; And now falls on her bed; and then starts up, And Tybalt calls; and then on Romeo cries, And then down falls again. | Кормилица: Да ничего не говорит, все плачет; То упадет в постель, то вскочит снова, Зовет Тибальда, вскрикнет вдруг "Ромео!" И падает. |
| Romeo. As if that name, Shot from the deadly level of a gun, Did murder her; as that name's cursed hand Murder'd her kinsman.--O, tell me, friar, tell me, In what vile part of this anatomy Doth my name lodge? tell me, that I may sack The hateful mansion. (Drawing his sword) | Ромео: Как будто это имя Убьет ее внезапно, точно пуля, Подобно как ее кузен убит Проклятою рукой того ж Ромео! Скажи, монах, скажи мне, где та часть Презренная вот этой самой плоти, Где имя то гнездится, чтобы я Разрушить мог приют тот ненавистный! (Вынимает меч.) |
| Friar. Hold thy desperate hand: Art thou a man? thy form cries out thou art; Thy tears are womanish; thy wild acts denote The unreasonable fury of a beast; Unseemly woman in a seeming man! Or ill-beseeming beast in seeming both! Thou hast amaz'd me: by my holy order, I thought thy disposition better temper'd. Hast thou slain Tybalt? wilt thou slay thyself? And slay thy lady, too, that lives in thee, By doing damned hate upon thyself? |
Лoренцо: Мужчина ль ты? По виду - да, мужчина, Но женские ты проливаешь слезы И действуешь, как неразумный зверь. О, женщина, во образе мужчины, В двух видах зверь! меня ты изумляешь. Клянусь святым я орденом моим, Я думал, что характером ты тверже. Ты умертвил Тибальда, а теперь Себя убить ты думаешь - и вместе Убить жену, живущую тобою, Проклятие обрушив на себя! |
| Why rail'st thou on thy birth, the heaven, and earth? Since birth and heaven and earth, all three do meet In thee at once; which thou at once wouldst lose. Fie, fie, thou sham'st thy shape, thy love, thy wit; Which, like a usurer, abound'st in all, And usest none in that true use indeed Which should bedeck thy shape, thy love, thy wit: Thy noble shape is but a form of wax, Digressing from the valour of a man; Thy dear love sworn, but hollow perjury, Killing that love Which thou hast vow'd to cherish; |
Что восстаешь ты на свое рожденье, На небо, землю, - так как все они В тебе слились, и ты намерен разом Расторгнуть их тройной союз. Стыдись! Позоришь ты свой образ и свой разум, Свою любовь, - ты ими наделен С избытком, но, как ростовщик, не хочешь Извлечь из них ту истинную пользу, Которая украсила бы их. Что сделалось с твоею благородной Наружностью? На восковую куклу Ты стал похож, утратил твердость мужа; Твоя любовь - лишь клятвопреступленье, Так как убить ты хочешь ту любовь, Которую поклялся ты лелеять; |
| Thy wit, that ornament to shape and love, Mis-shapen in the conduct of them both, Like powder in a skilless soldier's flask, Is set a-fire by thine own ignorance, And thou dismember'd with thine own defence. What, rouse thee, man! thy Juliet is alive, For whose dear sake thou wast but lately dead; There art thou happy: Tybalt would kill thee, But thou slewest Tybalt; there art thou happy too: The law, that threaten'd death, becomes thy friend, And turns it to exile; there art thou happy: A pack of blessings lights upon thy back; |
Твой ум, краса и тела и любви, В поступках их обоих исказился: Как порох у неловкого солдата в его суме: Он вспыхнул вдруг, - и ты разорван им, Не зная - как владеть орудием для собственной защиты. Ну, полно, встань, ободрись; ведь, Джульетта, Из-за которой чуть не умер ты, Жива, - и в этом случае ты счастлив. Тебя Тибальд хотел убить, но ты Убил его, - и здесь ты тоже счастлив. Закон, что смерть сулил тебе, смягчен: Ты не казнен, а изгнан, - снова счастье! Да, сыплются все блага на тебя, |
| Happiness courts thee in her best array; But, like a misbehav'd and sullen wench, Thou pout'st upon thy fortune and thy love: Take heed, take heed, for such die miserable. Go, get thee to thy love, as was decreed, Ascend her chamber, Hence and comfort her: But, look, thou stay not till the watch be set, For then thou canst Not pass to Mantua; |
Фортуна льнет к тебе, облекшись в лучший Наряд, но, как сердитая девчонка, Ты дуешься на счастие свое И на любовь свою. Остерегайся, - Не то - дойдешь до жалкого конца. Ступай к своей возлюбленной, как было У словлено; к ней в комнату войди, Утешь ее; но там не оставайся До той поры, как ставят часовых, - Иль в Мантую тебе уж не пробраться. |
| Where thou shalt live Тill we can find a time To blaze your marriage, reconcile your friends, Beg pardon of the prince, and call thee back With twenty hundred thousand times more joy Than thou went'st forth in lamentation. Go before, nurse: commend me to thy lady; And bid her hasten all the house to bed, Which heavy sorrow makes them apt unto. Romeo is coming. |
Жди в Мантуе, пока мы не найдем Возможности всем объявить о браке, с ним Помирить друзей и испросить прощения у герцога. В Верону мы вызовем тогда тебя,и радость твоя Сильней в сто тысяч будет раз, чем этот плач При отправленьи в ссылку. Кормилица, Ступай вперед, поклон мой передай синьоре; Пусть уложит пораньше всех своих домашних спать, Не мудрено устроить это: все утомлены Своим тяжелым горем. Скажи ей, что идет Ромео. |
| Nurse. O Lord, I could have stay'd here all the night To hear good counsel: O, what learning is! My lord, I'll tell my lady you will come. | Кормилица: Боже! Готова я остаться тут всю ночь - Разумные такие речи слушать. Ученость-то, ученость-то что значит! Я госпоже моей скажу, синьор, Что вы сейчас придете. |
| Romeo. Do so, and bid my sweet prepare to chide. | Ромео: Хорошо. Скажи, чтобы она была готова Меня бранить. |
| Nurse. Here, sir, a ring she bid me give you, sir: Hie you, make haste, for it grows very late. | Кормилица: Вот вам кольцо от ней. Скорей, синьор, становится уж поздно. |
| (Exit) | (Уходит) |
| Romeo. How well my comfort is reviv'd by this! | Ромео: Как это все ободрило меня! |
| Friar. Go hence; good night! Аnd here stands all your state: Either be gone before the watch be set, Or by the break of day disguis'd from hence. Sojourn in Mantua; I'll find out your man, And he shall signify from time to time Every good hap to you that chances here: Give me thy hand; 'tis late; farewell; good night. |
Лоренцо: Иди, иди; спокойной ночи. Помни: Твоя судьба зависит от того, Чтоб здесь не быть, как станут ставить стражу, Или чуть свет уйти переодетым. Жди в Мантуе: чрез твоего слугу, Которого я отыщу, ты будешь, По временам, известья получать О всем, что здесь в твою случится пользу. Дай руку мне; уж поздно; ну, прощай, Спокойной ночи. |
| Romeo. But that a joy Past joy calls out on me, It were a grief so brief to part with thee: Farewell. |
Ромео: Если б эта радость, Что выше всех других, не призывала Меня теперь, то было б горько мне С тобою так поспешно разлучиться. Прощай. |
| (Exeunt) | (Уходят) |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте