Chapter XI - Who Stole the Tarts?
| Chapter XI - Who Stole the Tarts? | Глава XI - Кто украл крендели? |
| The King and Queen of Hearts were seated on their throne when they arrived, with a great crowd assembled about them – all sorts of little birds and beasts, as well as the whole pack of cards: the Knave was standing before them, in chains, with a soldier on each side to guard him; and near the King was the White Rabbit, with a trumpet in one hand, and a scroll of parchment in the other. In the very middle of the court was a table, with a large dish of tarts upon it: they looked so good, that it made Alice quite hungry to look at them – `I wish they'd get the trial done,' she thought, `and hand round the refreshments!' But there seemed to be no chance of this, so she began looking at everything about her, to pass away the time. | Червонные Король и Королева сидели на троне, а вокруг толпились остальные карты и множество всяких птиц и зверюшек. Перед троном стоял между двумя солдатами Валет в цепях. Возле Короля вертелся Белый Кролик – в одной руке он держал трубу, а в другой – длинный пергаментный свиток. Посередине стоял стол, а на столе – большое блюдо с кренделями. Вид у них был такой аппетитный, что у Алисы прямо слюнки потекли. – Скорее бы кончили судить, – подумала она, – и подали угощение. Особых надежд на это, однако, не было, и она начала смотреть по сторонам, чтобы как-то скоротать время. |
| Alice had never been in a court of justice before, but she had read about them in books, and she was quite pleased to find that she knew the name of nearly everything there. `That's the judge,' she said to herself, `because of his great wig.' The judge, by the way, was the King; and as he wore his crown over the wig, (look at the frontispiece if you want to see how he did it,) he did not look at all comfortable, and it was certainly not becoming. | Раньше Алиса никогда не бывала в суде, хотя и читала о нем в книжках. Ей было очень приятно, что все почти здесь ей знакомо. – Вон судья, – сказала она про себя. – Раз в парике, значит судья. Судьей, кстати, был сам Король, а так как корону ему пришлось надеть на парик (посмотри на фронтиспис, если хочешь узнать, как он это сделал), он чувствовал себя не слишком уверенно. К тому же это было не очень красиво. |
| `And that's the jury-box,' thought Alice, `and those twelve creatures,' (she was obliged to say `creatures,' you see, because some of them were animals, and some were birds,) `I suppose they are the jurors.' She said this last word two or three times over to herself, being rather proud of it: for she thought, and rightly too, that very few little girls of her age knew the meaning of it at all. However, `jury-men' would have done just as well. | – Это места для присяжных, – подумала Алиса. – А эти двенадцать существ (ей пришлось употребить это слово, потому что там были и зверюшки, и птицы), видно, и есть присяжные. Последнее слово она повторила про себя раза два или три – она очень гордилась тем, что знает такое трудное слово; немного найдется девочек ее возраста, думала Алиса (и в этом она была права), понимающих, что оно значит. Впрочем, назвать их ``присяжными заседателями'' также было бы верно. |
| The twelve jurors were all writing very busily on slates. `What are they doing?' Alice whispered to the Gryphon. `They can't have anything to put down yet, before the trial's begun.' `They're putting down their names,' the Gryphon whispered in reply, `for fear they should forget them before the end of the trial.' `Stupid things!' Alice began in a loud, indignant voice, but she stopped hastily, for the White Rabbit cried out, `Silence in the court!' and the King put on his spectacles and looked anxiously round, to make out who was talking. | Присяжные меж тем что-то быстро строчили на грифельных досках. – Что это они пишут? – шепотом спросила Алиса у Грифона. – Ведь суд еще не начался... – Они записывают свои имена, – прошептал Грифон в ответ. – Боятся, как бы их не забыть до конца суда. – Вот глупые! – громко произнесла Алиса негодующим тоном, но в ту же минуту Белый Кролик закричал: – Не шуметь в зале суда! А Король надел очки и с тревогой посмотрел в зал: видно, хотел узнать, кто шумит. Алиса замолчала. |
| Alice could see, as well as if she were looking over their shoulders, that all the jurors were writing down `stupid things!' on their slates, and she could even make out that one of them didn't know how to spell `stupid,' and that he had to ask his neighbour to tell him. `A nice muddle their slates'll be in before the trial's over!' thought Alice. | Со своего места она видела – так ясно, как будто стояла у них за плечами, – что присяжные тут же стали писать: ``Вот глупые!''. Она даже заметила, что кто-то из них не знал, как пишется ``глупые'', и вынужден был справиться у соседа. – Воображаю, что они там понапишут до конца суда! – подумала Алиса. |
| One of the jurors had a pencil that squeaked. This of course, Alice could not stand, and she went round the court and got behind him, and very soon found an opportunity of taking it away. She did it so quickly that the poor little juror (it was Bill, the Lizard) could not make out at all what had become of it; so, after hunting all about for it, he was obliged to write with one finger for the rest of the day; and this was of very little use, as it left no mark on the slate. | У одного из присяжных грифель все время скрипел. Этого, конечно, Алиса не могла вынести: она подошла и встала у него за спиной; улучив удобный момент, она ловко выхватила грифель. Все это она проделала так быстро, что бедный присяжный (это был крошка Билль) не понял, что произошло; поискав грифель, он решил писать пальцем. Толку от этого было мало, так как палец не оставлял никакого следа на грифельной доске. |
| `Herald, read the accusation!' said the King. On this the White Rabbit blew three blasts on the trumpet, and then unrolled the parchment scroll, and read as follows: – `The Queen of Hearts, she made some tarts, All on a summer day: The Knave of Hearts, he stole those tarts, And took them quite away!' `Consider your verdict,' the King said to the jury. | – Глашатай, читай обвинение! – сказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу, развернул пергаментный свиток и прочитал: Дама Червей напекла кренделей В летний погожий денек. Валет Червей был всех умней И семь кренделей уволок. – Обдумайте свое решение! – сказал Король присяжным. |
| `Not yet, not yet!' the Rabbit hastily interrupted. `There's a great deal to come before that!' `Call the first witness,' said the King; and the White Rabbit blew three blasts on the trumpet, and called out, `First witness!' The first witness was the Hatter. He came in with a teacup in one hand and a piece of bread-and-butter in the other. `I beg pardon, your Majesty,' he began, `for bringing these in: but I hadn't quite finished my tea when I was sent for.' | – Нет, нет, – торопливо прервал его Кролик. – Еще рано. Надо, чтобы все было по правилам. – Вызвать первого свидетеля, – приказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу и закричал: – Первый свидетель! Первым свидетелем оказался Болванщик. Он подошел к трону, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой бутерброд. – Прошу прощения. Ваше Величество, – начал он, – что я сюда явился с чашкой. Но я как раз чай пил, когда за мной пришли. Не успел кончить... |
| `You ought to have finished,' said the King. `When did you begin?' The Hatter looked at the March Hare, who had followed him into the court, arm-in-arm with the Dormouse. `Fourteenth of March, I think it was,' he said. `Fifteenth,' said the March Hare. `Sixteenth,' added the Dormouse. `Write that down,' the King said to the jury, and the jury eagerly wrote down all three dates on their slates, and then added them up, and reduced the answer to shillings and pence. `Take off your hat,' the King said to the Hatter. `It isn't mine,' said the Hatter. | – Мог бы успеть, – сказал Король. – Ты когда начал? Болванщик взглянул на Мартовского Зайца, который шел за ним следом рука об руку с Соней. – Четырнадцатого марта кажется, – проговорил он. – Пятнадцатого, – сказал Мартовский Заяц. – Шестнадцатого, – пробормотала Соня. – Запишите, – велел Король присяжным, и они быстро записали все три даты на грифельных досках, а потом сложили их и перевели в шиллинги и пенсы. – Сними свою шляпу, – сказал Король Болванщику. – Она не моя, – ответил Болванщик. |
| `Stolen!' the King exclaimed, turning to the jury, who instantly made a memorandum of the fact. `I keep them to sell,' the Hatter added as an explanation; `I've none of my own. I'm a hatter.' Here the Queen put on her spectacles, and began staring at the Hatter, who turned pale and fidgeted. `Give your evidence,' said the King; `and don't be nervous, or I'll have you executed on the spot.' This did not seem to encourage the witness at all: he kept shifting form one foot to the other, looking uneasily at the Queen, and in his confusion he bit a large piece out of his teacup instead of the bread-and-butter. | – Украдена! – закричал Король с торжеством и повернулся к присяжным, которые тут же взялись за грифели. – Я их держу для продажи, – объяснил Болванщик. – У меня своих нет, ведь я Шляпных Дел Мастер. Тут Королева надела очки и в упор посмотрела на Болванщика – тот побледнел и переступил с ноги на ногу. – Давай показания, – сказал Король, – и не нервничай, а не то я велю тебя казнить на месте. Это не очень-то подбодрило Болванщика: он затоптался на месте, испуганно поглядывая на Королеву, и в смятении откусил вместо бутерброда кусок чашки. |
| Just at this moment Alice felt a very curious sensation, which puzzled her a good deal until she made out what it was: she was beginning to grow larger again, and she thought at first she would get up and leave the court; but on second thoughts she decided to remain where she was as long as there was room for her. `I wish you wouldn't squeeze so.' said the Dormouse, who was sitting next to her. `I can hardly breathe.' `I can't help it,' said Alice very meekly: `I'm growing.' `You've no right to grow here,' said the Dormouse. | В этот миг Алиса почувствовала себя как-то странно. Она никак не могла понять, что с ней происходит, но, наконец, ее осенило: она опять росла! Сначала она хотела встать и уйти из зала суда, но, поразмыслив, решила остаться и сидеть до тех пор, пока для нее хватит места. – А ты могла бы не так напирать? – спросила сидевшая рядом с ней Соня. – Я едва дышу. – Ничего не могу поделать, – виновато сказала Алиса. – Я расту. – Не имеешь права здесь расти, – заметила Соня. |
| `Don't talk nonsense,' said Alice more boldly: `you know you're growing too.' `Yes, but I grow at a reasonable pace,' said the Dormouse: `not in that ridiculous fashion.' And he got up very sulkily and crossed over to the other side of the court. All this time the Queen had never left off staring at the Hatter, and, just as the Dormouse crossed the court, she said to one of the officers of the court, `Bring me the list of the singers in the last concert!' on which the wretched Hatter trembled so, that he shook both his shoes off. `Give your evidence,' the King repeated angrily, `or I'll have you executed, whether you're nervous or not.' | – Ерунда, – отвечала, осмелев, Алиса. – Вы же прекрасно знаете, что и сами растете. – Да, но я расту с приличной скоростью, – возразила Соня, – не то что некоторые... Это же просто смешно, так расти! Она надулась, встала и перешла на другую сторону зала. А Королева меж тем все смотрела в упор на Болванщика, и не успела Соня усесться, как Королева нахмурилась и приказала: – Подать сюда список тех, кто пел на последнем концерте! Тут бедный Болванщик так задрожал, что с обеих ног у него слетели башмаки. – Давай свои показания, – повторил Король гневно, – а не то я велю тебя казнить. Мне все равно, нервничаешь ты или нет! |
| `I'm a poor man, your Majesty,' the Hatter began, in a trembling voice, ` – and I hadn't begun my tea – not above a week or so – and what with the bread-and-butter getting so thin – and the twinkling of the tea – ' `The twinkling of the what?' said the King. `It began with the tea,' the Hatter replied. `Of course twinkling begins with a T!' said the King sharply. `Do you take me for a dunce? Go on!' | – Я человек маленький, – произнес Болванщик дрожащим голосом, – и не успел я напиться чаю... прошла всего неделя, как я начал... хлеба с маслом у меня уже почти не осталось... а я все думал про филина над нами, который, как поднос над небесами... – Про что? – спросил Король. – Поднос... над небесами... – Ну, конечно, – сказал Король строго, – под нос – это одно, а над небесами – совсем другое! Ты что, меня за дурака принимаешь? Продолжай! |
| `I'm a poor man,' the Hatter went on, `and most things twinkled after that – only the March Hare said – ' `I didn't!' the March Hare interrupted in a great hurry. `You did!' said the Hatter. `I deny it!' said the March Hare. `He denies it,' said the King: `leave out that part.' `Well, at any rate, the Dormouse said – ' the Hatter went on, looking anxiously round to see if he would deny it too: but the Dormouse denied nothing, being fast asleep. `After that,' continued the Hatter, `I cut some more bread- and-butter – ' `But what did the Dormouse say?' one of the jury asked. `That I can't remember,' said the Hatter. | – Я человек маленький, – продолжал Болванщик, – а только после этого у меня все перед глазами замигало... только вдруг Мартовский Заяц и говорит... – Ничего я не говорил, – торопливо прервал его Мартовский Заяц. – Нет, говорил, – возразил Болванщик. – И не думал, – сказал Мартовский Заяц. – Я все отрицаю! – Он все отрицает, – сказал Король. – Не вносите в протокол! – Ну тогда, значит, Соня сказала, – продолжал Болванщик, с тревогой взглянув на Соню. Но Соня ничего не отрицала – она крепко спала. – Тогда я отрезал себе еще хлеба, – продолжал Болванщик, – и намазал его маслом... – Но что же сказала Соня? – спросил кто-то из присяжных. – Не помню, – сказал Болванщик. |
| `You MUST remember,' remarked the King, `or I'll have you executed.' The miserable Hatter dropped his teacup and bread-and-butter, and went down on one knee. `I'm a poor man, your Majesty,' he began. `You're a very poor speaker,' said the King. Here one of the guinea-pigs cheered, and was immediately suppressed by the officers of the court. (As that is rather a hard word, I will just explain to you how it was done. They had a large canvas bag, which tied up at the mouth with strings: into this they slipped the guinea-pig, head first, and then sat upon it.) | – Постарайся вспомнить, – заметил Король, – а не то я велю тебя казнить. Несчастный Болванщик выронил из рук чашку и бутерброд и опустился на одно колено. – Я человек маленький, – повторил он. – И я все думал о филине... – Сам ты филин, – сказал Король. Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него). |
| `I'm glad I've seen that done,' thought Alice. `I've so often read in the newspapers, at the end of trials, "There was some attempts at applause, which was immediately suppressed by the officers of the court," and I never understood what it meant till now.' `If that's all you know about it, you may stand down,' continued the King. `I can't go no lower,' said the Hatter: `I'm on the floor, as it is.' `Then you may SIT down,' the King replied. | – Я очень рада, что увидела, как это делается, – подумала Алиса. – А то я так часто читала в газетах: ``Попытки к сопротивлению были подавлены...'' Теперь-то я знаю, что это такое! – Ну, хватит, – сказал Король Болванщику. – Закругляйся! – А я и так весь круглый, – радостно возразил Болванщик. – Шляпы у меня круглые, болванки тоже... – Круглый ты болван, вот ты кто! – сказал Король. |
| Here the other guinea-pig cheered, and was suppressed. `Come, that finished the guinea-pigs!' thought Alice. `Now we shall get on better.' `I'd rather finish my tea,' said the Hatter, with an anxious look at the Queen, who was reading the list of singers. `You may go,' said the King, and the Hatter hurriedly left the court, without even waiting to put his shoes on. ` – and just take his head off outside,' the Queen added to one of the officers: but the Hatter was out of sight before the officer could get to the door. | Тут другая свинка зааплодировала и была подавлена. – Ну вот, со свинками покончено, – подумала Алиса. – Теперь дело пойдет веселее. – Ты свободен, – сказал Король Болванщику. И Болванщик выбежал из зала суда, даже не позаботившись надеть башмаки. – И отрубите ему там на улице голову, – прибавила Королева, повернувшись к одному из служителей. Но Болванщик был уже далеко. |
| `Call the next witness!' said the King. The next witness was the Duchess's cook. She carried the pepper-box in her hand, and Alice guessed who it was, even before she got into the court, by the way the people near the door began sneezing all at once. `Give your evidence,' said the King. `Shan't,' said the cook. The King looked anxiously at the White Rabbit, who said in a low voice, `Your Majesty must cross-examine THIS witness.' `Well, if I must, I must,' the King said, with a melancholy air, and, after folding his arms and frowning at the cook till his eyes were nearly out of sight, he said in a deep voice, `What are tarts made of?' | – Вызвать свидетельницу, – приказал Король. Свидетельницей оказалась кухарка. В руках она держала перечницу. Она еще не вошла в зал суда, а те, кто сидел возле двери, все как один вдруг чихнули. Алиса сразу догадалась, кто сейчас войдет. – Давай сюда свои показания, – сказал Король. – И не подумаю, – отвечала кухарка. Король озадаченно посмотрел на Белого Кролика. – Придется Вашему Величеству подвергнуть ее перекрестному допросу, – прошептал Кролик. – Что ж, перекрестному, так перекрестному, – вздохнул Король, скрестил на груди руки и, грозно нахмурив брови, так скосил глаза, что Алиса испугалась. Наконец, Король глухо спросил: – Крендели из чего делают? |
| `Pepper, mostly,' said the cook. `Treacle,' said a sleepy voice behind her. `Collar that Dormouse,' the Queen shrieked out. `Behead that Dormouse! Turn that Dormouse out of court! Suppress him! Pinch him! Off with his whiskers!' For some minutes the whole court was in confusion, getting the Dormouse turned out, and, by the time they had settled down again, the cook had disappeared. | – Из перца в основном, – отвечала кухарка. – Из киселя, – проговорил у нее за спиной сонный голос. – Хватайте эту Соню! – завопила Королева. – Рубите ей голову! Гоните ее в шею! Подавите ее! Ущипните ее! Отрежьте ей усы! Все кинулись ловить Соню. Поднялся переполох, а, когда, наконец, все снова уселись на свои места, кухарка исчезла. |
| `Never mind!' said the King, with an air of great relief. `Call the next witness.' And he added in an undertone to the Queen, `Really, my dear, YOU must cross-examine the next witness. It quite makes my forehead ache!' Alice watched the White Rabbit as he fumbled over the list, feeling very curious to see what the next witness would be like, ` – for they haven't got much evidence YET,' she said to herself. Imagine her surprise, when the White Rabbit read out, at the top of his shrill little voice, the name `Alice!' | – Вот и хорошо, – сказал Король с облегчением. – Вызвать следующую свидетельницу! И, повернувшись к Королеве, он вполголоса произнес: – Теперь, душечка, ты сама подвергай ее перекрестному допросу. А то у меня голова разболелась. Белый Кролик зашуршал списком. – Интересно, кого они сейчас вызовут, – подумала Алиса. – Пока что улик у них нет никаких... Представьте себе ее удивление, когда Белый Кролик пронзительно закричал своим тоненьким голоском: – Алиса! |
Оставить комментарий
Для комментирования необходимо войти через 
Вконтакте